Форум

"Подарок" на обмен

(Первый литературный опыт)

Венька и Витька дружили с самого детства. Жили они на одной лестничной площадке, и, хотя Венька был на полтора года старше, это совсем не мешало их дружбе. Учились они в разных школах – Венька в физико-математическом лицее, а Витька – в обычной школе в соседнем дворе. Родители Витьки только радовались этой дружбе – Венька был парень серьезный, жутко прошаренный в компьютерах, собирался стать IT-шником и разрабатывать компьютерные игры. К тому же он занимался плаванием и собирался сдавать на 2-й юношеский разряд.

Практически каждый день мальчишки бегали друг к другу в гости, и папа и мама Витьки были очень довольны – они считали, что Венька хорошо влияет на их рассеянного и несобранного сына. Венька учился хорошо, текущие трояки хватал крайне редко и часто помогал с уроками своему товарищу, который учился так себе, перебиваясь с трояков на четверки.

Случилось все это почти под Новый год, когда закончилась четверть и был первый день каникул. В этот день Венька прямо с утра пришел к Витьке – он обещал принести и установить ему на комп читы – вот уже почти неделю Витька мучился над особо сложным уровнем в игрухе-стрелялке. Каждый раз его мочили, уровень пройти он не мог и поэтому решил немного смухлевать, пройдя его с читами, а потом снова играть честно.

Дело с установкой читов было сделано быстро, но его товарищ не уселся сразу за комп, а как-то рассеяно продолжал смотреть в окно.

- Ты чего как в воду опущенный? – поинтересовался Венька.

- У меня аж пять «трояков» в четверти вылезло, - уныло поведал Витька, – даже по русишу. А родоки сказали, чтобы было не больше трех «трояков». Три они еще разрешают, а больше ни-ни.

- Выпорют, что ли? – засмеялся Венька.

Витька знал, что ремень в венькином воспитании применяется частенько, тот особо этого и не скрывал, но относился к такому методу по-простому. Даже сам говорил, что ремень его подстегивает к хорошей учебе, если он расслабляется. Витьку же родители никогда ремнем не пороли, предпочитая действовать методом лишения ништяков, например, запароливанием компьютера. Венька по этому поводу частенько подкалывал приятеля: «Лучше потерпеть-поплакать 15 минут, чем неделю без компа сидеть».

- Папка сказал, что НГ будем на турбазе встречать, на лыжах кататься. А теперь они меня просто не возьмут, сами уедут. А меня к бабушке с дедушкой отправят, заниматься и упражнения все каникулы по русишу писать. Ладно еще бы по математике и инглишу «трояки», они мне не даются, но по русишу схватить… Тут точно не простят и с собой не возьмут.

- Так ты не говори, что столько тройков схватил. Скажешь уже на турбазе, не отправят же тебя назад, а то и после приезда домой расскажешь.

Венька не считал чем-то зазорным умолчать о косяке, а то и слегка приврать родителям, чтобы избежать лишней порки, кому охота лишний раз ремня получить. Если уж никак не избежать, тогда понятно, нечего из этого трагедию делать, но если есть варианты – то грех ими не воспользоваться.

- Ага, а электронный дневник? Они и сами увидят, - чуть ли не плаксиво протянул Витька. Ему просто жуть как хотелось встретить Новый год на турбазе, а не за домашним столом с оливье и селедкой под шубой.

Венька задумался.

- А хочешь, я тебе электронный дневник заблочу? Скажешь, что на каникулах программное обеспечение меняют. А как с турбазы вернетесь – разблочим. Станут родоки твои звонить по этому поводу классухе и уточнять?

Его товарищ отрицательно помотал головой.

- Не, не станут, они и не шарят в этом, папке комп только для YouTube нужен, а мама иногда в соцсети заходит и все. Ну и дневник мой смотрят.

- Тогда давай, делов на полчаса. Спокойно поедешь на свою турбазу.

Но Витька почему-то медлил с ответом. Хотя он и учился не ахти как, но врать родителям не привык, и вся эта операция с электронным дневником показалась ему сплошным обманом. В глубине души он сразу осознал, что молчать столько времени ему будет тяжело и катание на лыжах не принесет столько удовольствия, сколько было бы, признайся он родителям о своих школьных успехах. Но тогда, если он признается, никакой турбазы ему не видать как своих ушей. Внутренняя витькина совесть находилась сама с собой в отчаянной борьбе.

- Ну не знаю… Как-то это нечестно… А вдруг родоки потом узнают…

- Вот чудак! Ты на турбазу ехать хочешь?

- Хочу… Действительно, лучше бы папка просто выпорол, как у тебя, а потом взял бы на турбазу… - печально проговорил Витька. – И мне спокойнее бы было, что врать не придется. По русишу я действительно всю четверть на расслабоне сидел, раньше никогда «трояка» в четверти не хватал. А тут… Вообще-то я сам виноват…

Венька внимательно посмотрел на приятеля, а потом хитро ему подмигнул.

- Вот что. Если тебя так совесть мучает за вранье, давай я тебя сам выпорю. За свои «трояки» ты наказан будешь, но и на турбазу поедешь. И совесть будет чиста. Вот выпорю сейчас, а потом дневник заблочим.

Витька уставился на товарища.

- Это как ты меня выпорешь???

- Легко и просто, дурное дело нехитрое. Ну или оставайся без турбазы, а то тебя совесть замучает.

Витька задумался. В самом деле, наверное, если он будет знать, что справедливо наказан, совесть не будет мучить его так сильно в связи с прямым обманом родителей, и он прекрасно проведет время на турбазе, скатываясь с горных вершин.

Но все-таки его никогда не пороли, и он не испытывал никакого желания приобщиться к такому «удовольствию». Его удивляло, что товарищ так спокойно относится к такому методу. Родители у него были строгие, оба спортсмены, мастера спорта по плаванию, и даже за текущий «трояк» или плохие результаты на треше отец без раздумий брал ремень.

Витька вспомнил, как однажды он забежал за приятелем, но дверь открыл его высоченный и плечистый отец и будничным тоном заявил: «Вениамин не выйдет, его сейчас ремень ждет».

Он постоял еще минут пять возле закрытой венькиной двери, пока не услышал сначала негромкие ойканья и айканья товарища, а через несколько минут уже очень отчетливые визги и выкрики: «Я не буууууду, честное словооооо, папочка, простииии, я исправлююю!» Витьке стало неудобно, и он быстро сбежал вниз по лестнице, на улицу.

А на следующий день, когда он снова пришел к Веньке, тот открыл сам и так же буднично ответил: «Я не выйду, уроки учу, батя сказал, что, если трояк до конца недели не исправлю, еще раз выпорет».

Эти воспоминания мигом пронеслись у него в голове.

-Так что ты решил? – нарочито равнодушно поинтересовался Венька.

- Нуууу… Не знаю… А это сильно больно?

- Больно, конечно, но никто от этого не умирает. На крайняк покричишь, поплачешь.

- А сколько раз ударишь? Тебя отец сколько?

- Мне полтинник дают, но с тебя и двадцатки хватит.

- Ну ладно…- неохотно согласился Витька.

- Значит, неси ремень, нет, лучше пойдем вместе, я сам выберу из вашего шкафа. Только, чур, обратку не включать. Двадцать так двадцать.

Мальчишки открыли платяной шкаф в спальне родителей. Витька хотел вытащить ремень из летних брюк отца, совсем легкий, почти матерчатый, но Венька сразу потянулся за тяжелым кожаным ремнем. Тот был широкий, с модной массивной пряжкой, и отец носил его в джинсах.

- Давай-ка, спускай штаны с трусами и ложись на диван, - скомандовал Венька, когда они вернулись в витькину комнату.

Витька со вздохом потянул вниз штаны и улёгся, засунув руки под подушку, и тут же почувствовал, как венькина нога уперлась ему в поясницу.

- Это чтобы ты не вертелся и не уворачивался.

Витька почувствовал себя совсем беспомощным и беззащитным. В голове пронеслось, что не надо ему таких обменов, он лучше на турбазу не поедет, но сказать он ничего не успел, как в него с громким хлопком врезался ремень. Ему показалось, что на попу вылили кипяток.

- Аааа! – заорал он. – Все, я передумал! Не надо!

Он попытался вскочить, но венькина нога сильно прижала его к дивану, так что не только вскочить, но и повернуться он толком не мог.

- Нет уж, согласился, так терпи, - тут же отреагировал приятель, и ремень снова прилетел, вызвав еще порцию ора.

Витька даже не ожидал, что это может быть так больно.

- Хваааатит! Козел ты! – Витька попытался закрыть попу руками.

- И троек хватать не будешь больше! – снова хлестнул Венька прямо по рукам приятеля, отчего тот моментально отдернул их.

- Аааа! Больнааа!

- И за «козла» ответишь! – и на несчастного Витьку обрушились сразу три быстрых удара, совсем без пауз.

- Я больше не будуууу! Я исправлююю! Простииии! – неожиданного для самого себя заорал Витька, пытаясь вывернуться и совсем забыв, что порет его не отец, а его же приятель, почти ровесник.

Из глаз потекли слезы, нос моментально забился, Витьке казалось, что его посадили на сковородку с кипящим маслом, он готов был обещать что угодно. Венька что-то негромко приговаривал, очевидно так, как это делал его собственный отец, но Витька из-за своих криков ничего не слышал.

Ему хотелось только одного, чтобы порка быстрее закончилась, сам себе он мысленно клялся, что даже текущих троек получать больше никогда не будет. Сколько ударов он уже получил, Витька сообразить не мог, ему казалось, что они сыпались бесконечно, а его крики слышны по всему дому.

- Двадцать. Все, хватит с тебя, - вдруг громко сказал его приятель, и Витька почувствовал, что его перестали прижимать к дивану.

- Дурак ты… Больно!!! – продолжал рыдать в подушку Витька.

- А что ты думал? Вставай, подумаешь, двадцать, мелочи жизни.

- И как ты это терпишь постоянно?

Витька, охая, начал подниматься. Изогнувшись, посмотрел на себя, но ничего ужасного ниже спины не обнаружил – обычная краснота. Только все еще было очень горячо. Натянув, кряхтя, штаны, он пошлепал в ванную – высморкаться и умыться.

Когда Витька вернулся, то обнаружил товарища сидящим за компом.

- Так ты уровень свой будешь проходить?

Витька задумался.

- Знаешь… Давай, наверное, я упражнения по русишу попишу. Подиктуй мне чего-нибудь. И правда, порка подстегивает учиться. А игруха пока подождет. Еще целая неделя до НГ, успею русиш подогнать и поеду на турбазу с чистой совестью.