Этот Форум для тех, кто пострадал в детстве и страдает сейчас от насилия - воспитание и наказание поркой, психологический прессинг, семейная жестокость. Каковы последствия всего этого? Как пережить и отпустить?
Отправлено: 01.03.23 01:39. Заголовок: Куда же вы, мистер Вуд? Автор irra.
Куда же вы, мистер Вуд? Автор irra. Весенний конкурс рассказов 2023 Тема: Он такой же, как я
Оливер Вуд Оливер проснулся еще затемно. Всё, последнее утро в Кэмпстоне, в «одном из лучших пансионов, созданном талантом мистера Уилсона»! Да, так сказали ему год назад при вручении учительского сертификата после колледжа. Оливер усмехнулся над собой прежним: как он мечтал уехать в эту сельскую глушь, надеть учительскую мантию и приносить пользу пусть на скромном, но благородном поприще. Его провожали на вокзале только матушка и курносая кузина Лиззи, без памяти влюбленная в его рыжие кудри, а он чувствовал себя миссионером, отправляющимся в африканскую колонию. Сначала его всё восхитило: огромный особняк в романском стиле с пристроенным к нему зданием интерната, ровное поле для игры в крикет, просторные классные комнаты. Но уже через полгода башни и галереи Кэмпстона, его переходы, арки, коридоры казались ему закрытым, узким миром, замкнутым в самом себе. Рассказывая в классе о других странах и далеких землях, Оливер знал, что изо дня в день он будет видеть за окном учительской комнаты квадратный колодец двора, наливать из одного и того же кувшина воду для умывания, надевать мантию и встречать по пути в классную комнату одни и те же лица. А где-то, должно быть, есть другой Оливер, и ему тоже двадцать три года, и он так похож на него, но для него открыт весь мир. «Правильно ли я решил?» Сомнение не покидало его, гнездилось внутри, царапало острыми коготками, подбрасывая одно воспоминание вчерашнего дня за другим. Он видел то дряблые щеки мистера Уилсона, подпертые твердым воротничком, то глаза Алана Брукса, похожие на серые шторки, и невозможно было понять, что скрывается за ними. Но чаще он видел светлые взлохмаченные волосы четырнадцатилетнего подростка, его разбитую, распухшую губу, его тревожный взгляд. Энтони Одли, его любимый ученик. Умный, пытливый, любивший географию больше всех. Он встретил его вчера в умывальном проходе, спросил, что с губой и куда он поедет на рождественских каникулах. Оказалось, что никуда. Он наказан за драку с Уэбстером и все каникулы пробудет в интернате. Когда Оливер вошел в кабинет директора, там был Алан Брукс, недавно закончивший этот пансион, но никуда не уехавший, исполнявший при мистере Уилсоне роль полуслуги-полупомощника. Иногда проводил уроки фехтования и всегда готовил к состязаниям спортивную команду пансиона. За весь год, проведенный в Кэмпстоне, Оливер перекинулся с Бруксом едва ли парой слов, и его всегда неприятно удивляло абсолютно правильное, красивое лицо, похожее на маску. Вот и вчера он скользнул тенью мимо Оливера, как только тот прошел в кабинет. - Мистер Вуд? Вы решили зайти попрощаться? Что ж, весьма благородно с Вашей стороны, учитывая, что Вы видели от меня только хорошее. Хотя, быть может, вы изменили свое решение покинуть нас? – Уилсон говорил, словно разрубая фразы маленьким топориком. Эта манера не допускала возражений, как будто истина, разделенная на унции, отмеривалась им частями. - Сэр, я принял свое решение окончательно и, конечно же, выражаю Вам свою благодарность. Но могу ли я просить Вас об одолжении еще раз рассмотреть дело Энтони Одли? Зная этого мальчика, я не могу поверить, что он затеял драку без причины. Да и Уэбстер! Он на два года старше и намного сильнее! Не может быть, чтобы… - Мистер Вуд! – директор умел сказать так, что все замолкали. – Уэбстер – лучший староста Кэмпстона! Драки правилами запрещены. Какой бы ни была причина, драка в стенах школы – серьезнейший проступок, и к чему тут искать оправдания? И уже тише, подойдя вплотную, Уилсон добавил: - Мистер Вуд, я создал свой пансион на главном принципе: порядок нужно не только поддерживать, его нужно любить. Порядок! Нужно! Любить! Долгая пауза и устремленный прямо на Оливера взгляд означали, что разговор окончен. Алан Брукс Алан открыл дверь, пропустил вперед мальчишку, слегка толкнув его в спину, и спустился по выщербленным каменным ступеням. Вмятины на них помнили, сколько за все годы несли сюда, спускаясь, страха и отчаяния, а уносили боли и обиды. Всё в этом подвале словно говорило: смирись, прими неизбежное, этот мир не создан для радости, он сотворен для терпения, и тебе нет надежды. Камина не было, и даже в теплые дни здесь было промозгло, а сейчас и вовсе полупустое пространство подвала заполнял стоячий холод. Свет нехотя вливался через небольшое окно под самым потолком и размытым потоком упирался в противоположную стену. Но ничего, сейчас здесь будет жизнь, и создаст ее он – мистер Алан Брукс! Во имя этого стоило терпеть жесткие старческие пальцы своего наставника, которыми он стискивал ухо и тянул его вверх, склизкую овсянку, долгие молитвы в холодном храме. И бесконечную зубрежку, лишь бы не «колпак тупицы», не позорное стоянье у доски, не лишение ужина. Мальчишка стоял у стены и, вжимаясь в нее, наблюдал, как Алан устанавливает станок для наказания – невысокую деревянную конторку. «Да, это мучительно, мой друг. Стоять и ждать. Так хочется быть где-нибудь не здесь, далеко. Так долго тянется время. Я знаю, как прорастает в тебе страх. До тошноты. Замёрз? Слегка дрожишь? Сейчас тебе будет тепло, даже жарко». Алан усмехнулся своим мыслям. Он давно привык говорить с самим собой, задавать вопросы, отвечать, спорить и даже ссориться. С тем собой, кто живёт внутри. Ведь они так похожи. Алан неспешно взял из ведра длинный прут. Достаточно ли гибок? Резко взмахнул и со свистом разрезал им воздух. Он чувствовал спиной, что стоящий у стены мальчишка не спускает с него глаз, каждое движение Алана отзывается в нем новой волной страха. Потянуть время, насладиться этими волнами. «Подойдите сюда, Энтони. Перегнитесь и возьмитесь покрепче за ножки», – Алан показал кивком головы на конторку. «Вы забыли правила? Спустите штаны. Старших наказывают строго, а вы уже старший». Повелительное слово – и действие. Через страх, стыд, нежелание. Вот она – связь, уже появилась, существует и будет только крепчать. Вряд ли страх ожидания первого удара может быть разным – нет, он у всех одинаковый. Перегнувшись через наклонную столешницу конторки, мальчишка сейчас вонзил взгляд в какую-нибудь точку, там, на полу, какую-нибудь соринку или прожилку в камне. Алан хорошо помнил этот страх ожидания, когда всем существом улавливаешь лишь то, что делает сейчас тот, кто за спиной. Он близко? Он еще примеривается или уже замахнулся, поднял руку для удара? В то время, когда Алан был пансионером Кэмпстона, мистер Уилсон сам занимался наказаниями старших. Он делал это во второй половине своего кабинета, отделенной перегородкой с изысканной шелковой тканью. Какие-то пальмы, слоны, невероятного размера красное солнце были на той ткани. К чему это помнится? И эта же конторка. И так же – подойти, обнажиться и лечь животом на узкую прохладную столешницу. Он всегда поворачивал голову к той перегородке, впивался взглядом в синего слона. Синего слона под красным солнцем. Где они живут? В Индии? В Африке? При каждой вспышке боли Алан старался не упускать его из виду, словно от этого могло стать легче. Нет, еще потянуть время, дать этому мальчишке до краев наполниться своей беспомощностью. Алан осторожно касается кончиком прута обнаженной части спины и медленно проводит ниже, еще ниже, по ложбинке, где кожа так чувствительна. И – резко, невысоко подняв руку, опускает прут. Вот они, те секунды после удара, когда приходит боль - пока несильная, лишь подчиняющая. А сейчас посильней, до первой красной полосы, до ощущения ожога раскаленной кочергой! Рука Алана сама знала свое дело: поднять прут – медленно, повыше – и резко, с силой бросить вниз. И вскоре сизо-серый каменный куб подвала заполнился тем, что Алан называл жизнью: свист прута, звонкие хлопки, шумные вздохи, протяжные стоны, короткие вскрики. Одна волна жизни шла от него, другая – от того, кто был теперь в его полной власти. Встречаясь, схлестываясь, эти волны искрились и, рассыпаясь, наполняли воздух пульсирующим жаром.
Алан рано понял, что отец не любит его, даже ненавидит, подле себя не может видеть. Его первое воспоминание о нем – ему около шести лет, рождественский вечер, аромат запеченной индейки, корицы и янтарное сияние яблочного пудинга, за которым он потянулся прежде, чем детям – ему и малышке Розмари – разрешили бы притронуться к десерту. «Встаньте!» Резкий окрик, от которого Алан вздрогнул, отдернул руку, вжался в бархат высокой спинки стула. «Мисс Гилберт, отведите мальчика, который прекрасно знает порядок, но считает возможным его нарушать, в детскую и уложите спать». Алан помнил, как, сглатывая слезы и сопли, он семенил за гувернанткой, путаясь в полах слишком длинного платья, как сидел потом в темноте, а там, за многими стенами и дверями, был свет. Много позже Алан узнал значение слова «бастард», понял, почему он, с темными волосами и тонкими чертами лица, так не похож на своих русоволосых родственников. Едва ему исполнилось десять, его отвезли в пансион мистера Уилсона, и ни отца, ни сестру он с тех пор не видел. Мать приезжала к нему, торопливо, полушепотом, словно боясь, что ее здесь увидят, говорила, что отец очень занят, что Розмари приболела, и Алан понимал: на рождественские каникулы он опять останется в пансионе. Мать смотрела на него с болезненной жалостью на исплаканном лице, тонкую кожу которого слишком рано измяли морщинки, гладила его волосы, втискивала в руки коробку с пирожными, обсыпанными сахарной пудрой. Ему хотелось прижаться к ней, но он тоже чего-то боялся. Сидел как каменный. А через три года узнал, что матери больше не стало. Он один. Тогда впервые Алан услышал голос того, кто живет внутри. И понял, что они похожи.
Энтони Одли Энтони с трудом разлепил глаза и потянулся за стаканом воды, который поставил на тумбочку еще с вечера. Неловкое движение – и стакан слетает на пол, с глухим звуком откатывается к стене, оставляя темную полосу разлившейся воды. Эта влага стала тем последним вплеском, который переполнил чашу вчерашней обиды – и Энтони заплакал, с громкими взрыдами, икотой, вдавливая мокрое лицо в подушку. Сейчас не стыдно: все на каникулах, никто не увидит и не узнает, что Энтони Одли умеет плакать. «Нет! Всё! Хватит! Плакса!» Энтони скинул одеяло на пол. После вчерашней порки сзади ныло, хотя явной боли уже не было. Его одежда, наспех содранная, перекрученная, валялась на соседней кровати. Поборовшись с ней, Энтони натянул кальсоны, брюки, белую рубашку с засохшими бурыми пятнами крови. Чьей? Его или Уэбстера?
«Энтони, обязательно пиши нам с мамой каждую неделю, - говорил отец, отправляя его два года назад в пансион Кэмпстон. – Не буду от тебя скрывать, мой мальчик, что ты можешь столкнуться со многими трудностями, но помни всегда, что мы тебя очень любим». В первый же вечер Уэбстер – старшеклассник, назначенный старостой их группы, состоявшей из пяти новичков, - объяснил им правила Кэмпстона. Подъем – в пять часов, утренняя молитва, завтрак, уроки, обязательные пробежки на свежем воздухе, обед, вечерние занятия, молитва. И – порядок, дисциплина, прилежание! «Дорогие папа и мама, – писал Энтони в первом письме. – В Кэмпстоне мне очень нравится. Я уже познакомился со всеми и даже подружился с Ларри Фултоном. Наши кровати стоят в спальне рядом. Он очень скучает по дому, но я сказал ему, что нужно потерпеть. Я уже начинаю привыкать. Очень жду вашего письма». Каждое утро Энтони мгновенно просыпался от резкого, зычного голоса Уэбстера и натягивал одежду, стараясь не поднимать глаза, чтобы не видеть надменной улыбки старосты, его холодного взгляда слегка прищуренных глаз. Энтони знал, что в заведенных за спину руках Уэбстер держал небольшой хлыстик, которым хлестал по рукам или спине тех, кто запаздывал вовремя встать. По очереди они должны были до блеска чистить остроносые башмаки Уэбстера, убирать его комнату, жарить ему гренки над огнем камина. Для тех, кто в течение дня провинился хоть в чем-то, Уэбстер придумал «ритуал вонючки»: после ужина, в одной ночной рубашке, босиком нужно было встать на середину спальни и громко крикнуть: «Я вонючка!» Обычно слова последнего из провинившихся тонули в гортанном хохоте Уэбстера. Когда в один из вечеров очередь дошла до Энтони, он, вытащенный старостой на середину, решил, что лучше умрет, чем произнесет эти слова. Что было в них, ведь это даже не удар хлыстиком? Но Энтони не опустил глаза, впился взглядом в зрачки Уэбстера, и тот долго продержал его на холодном полу босиком, но так ничего и не добился. После этого «ритуал вонючки» проходил всё реже, а потом и вовсе исчез. «Дорогие мама и папа, скоро Рождество, и я очень рад, что приеду домой на каникулы. Вы спрашивали в письме, всё ли в порядке с моим здоровьем? Да, я совершенно здоров, и спасибо вам за посылку с теплыми варежками. А вот Ларри Фултон немного простудился, но сейчас уже его простуда проходит. Очень вас люблю». На всех пробежках той зимой Энтони растирал костенеющие от холода руки, а Уэбстер растягивал узкие губы в презрительную улыбку, задавая ритм взмахами рук, на которых были теплые варежки из козьего пуха. Через год Энтони писал: «В школу пришел новый учитель географии – мистер Вуд. Он говорит, что земля большая и разная и что Кэмпстон только маленькая ее часть. Когда я выучусь, непременно буду путешествовать. А еще он очень добрый». Энтони хотел дописать: «Вчера Ларри Фултона первый раз наказали розгами, а мистер Вуд пришел в нашу спальню и напоил его чаем». Потом помедлил – и не стал дописывать. Энтони подошел к окну. Двустворчатое, высокое, но всё состоящее из небольших частей, скрепленных деревянными рейками, оно дробило мутное зимнее утро на квадраты. С высоты третьего этажа, где была спальня, Энтони увидел, как дверь внизу отворилась, и через глухой двор, к воротам, прошел человек в теплой накидке с дорожным чемоданчиком. Мистер Вуд! Энтони прижался к одному из маленьких квадратов окна, его дыхание, ставшее жарче от волнения, тут же покрыло стекло испариной. Он стирал испарину и всматривался в цепочку следов на сером камне, покрытом тонким слоем снега. Куда же вы, мистер Вуд? На тумбочке, еще не запечатанное, лежало его письмо: «Дорогие мама и папа, прошу вас не приезжать пока за мной. Я немного заболел, но не волнуйтесь, очень прошу, это простуда, и мне лучше побыть в Кэмпстоне. Как здоровье моего маленького братика? Я буду писать вам каждый день, обещаю. К тому же я здесь не один, Ларри Фултон тоже не поехал на каникулы. К нам часто заходит мистер Вуд и рассказывает нам об Африке. Я вас всех очень люблю. Ваш Энтони».
Отправлено: 02.03.23 00:34. Заголовок: Большое спасибо авто..
Большое спасибо автору — редкий случай, когда жалеешь, что это всего лишь рассказ, а не роман. Особенно понравился третий фрагмент: похоже, Энтони не сломается, как Алан, и вырастет добрым человеком. Уже само желание оградить родителей от переживаний, зашифровав себя в Ларри Фултоне, говорит о многом. Не знаю, догадается ли мама, но хотелось бы, чтобы все-таки догадалась: лучше, когда взрослые защищают детей, чем наоборот.
Отправлено: 02.03.23 00:45. Заголовок: Пока без развернутог..
Пока без развернутого комментария к этому рассказу, но все же пару слов. Да, тоже жаль... А Алан - он прекрасен. И по-своему добр. Он обворожителен и в годы учебы, и в годы службы. С какой ответственностью и может даже любовью он подходит к своим обязанностям!.. Просто ему не повезло с семьей - в том его беда.
Чувства противоречивые. Скажу сразу – литературный язык великолепен, живой, плавный, богатый, структурно рассказ выстроен безупречно. Изъянов никаких. Рассказ написан на высшем уровне.
Но, к сожалению, он для меня «чужой». Как для человека славянской культуры, мне чужды рассказы о закрытых учебных заведениях, где в обиходе ТН. Где «мистер Джексон, вам полагается шесть ударов тростью/розгой за ваш проступок, извольте обнажить место для наказания». У меня вызывает отторжение порка по правилам, реестру, списку проступков, согласно записям в Кондуите и прочее такое. Порка без эмоций, гнева, когда один порет согласно должностной инструкции, а второй даёт себя пороть и снимает штаны, согласно Уставу школы. И тематические сцены такие вообще не заходят, будь они хоть сто раз написаны супер-супер с объективной точки зрения.
Хотя, надо признать, тема эта популярна в рассказах, поле для фантазии ведь немеряно. Некоторые настолько далеко уходят в таких своих фантазиях, что сова возмущенно ухает, а глобус попросту ломается. Здесь все максимально приближено к реальности, никаких перегибов, скорее всего, именно так и могло бы оно быть, точнее, так оно и было в «старой доброй Англии» какую то сотню лет назад с хвостиком. Были и мистеры Вуды, мягкосердечные и добрые; были и мистеры Бруксы, добросовестно и не без удовольствия исполняющие свои порочные обязанности. Все максимально точно и реалистично выписано. Но, не мое. Мне подай семейное, где есть отец и сын, на крайняк, отчим или дед. Хоть я и не капли не сельский человек по ментальности и с детства не был сельским, но мне генетически больше откликнется такое, как в «Очевидном-невероятном». А это – нет. Уж простите, Автор, это не в упрёк Вам, это сугубо мой недостаток.
И ещё. Мне органически неприятны в рассказах какие-либо приспособления для порки. Станки и прочее. Они у меня вызывают ассоциации с распинанием. Именно с тем, на кресте. Не знаю, почему так, но оно есть. Но Автор придерживается исторических реалий, из них, как говорится, ничего не выкинуть и не добавить, что было, то было. Но не мое совершенно.
Не могу не отметить шикарный и очень трогательный авторский ход с выдуманным Ларри. Отлично, жизненно и очень к месту. Автор здесь отдает на откуп читателю – кто же этот Ларри: главный герой и вправду выдумал друга и верит в него, от отчаяния и одиночества, или же он просто хочет поделиться с родителями деталями своей жизни, но не хочет расстраивать. В равной степени может быть и первое, и второе. В общем, рассказ написан отлично, но для меня «холодно».
Никита пишет:
цитата:
А Алан - он прекрасен. И по-своему добр. Он обворожителен и в годы учебы, и в годы службы. С какой ответственностью и может даже любовью он подходит к своим обязанностям!..
Шутник ты, однако)
Да, вдогон. Бастард, насколько я помню, это ребенок, рождённый вне брака родителей. Когда граф, пардон, оприходовал кухарку, но признает ребенка своим, точнее, согласен, что отец он. Никаких прав этот ребенок иметь не будет в плане наследования, разумеется, хотя может даже воспитываться в кругу законных детей. Здесь я этого не вижу, вроде Алан в браке законном рождён, хоть и не похож на отца и мать.
Да, вдогон. Бастард, насколько я помню, это ребенок, рождённый вне брака родителей. Когда граф, пардон, оприходовал кухарку, но признает ребенка своим, точнее, согласен, что отец он. Никаких прав этот ребенок иметь не будет в плане наследования, разумеется, хотя может даже воспитываться в кругу законных детей. Здесь я этого не вижу, вроде Алан в браке законном рождён, хоть и не похож на отца и мать.
Мы частенько за захватившими нас эмоциями при прочтении и написании отзыва упускаем некоторые детали)
Смотри:
цитата:
Много позже Алан узнал значение слова «бастард», понял, почему он, с темными волосами и тонкими чертами лица, так не похож на своих русоволосых родственников.
По сути я не очень знаком с правами бастардов в "старые времена", возможно, что титул они не наследовали, но имуществом всегда отец мог наделить ребенка и при жизни. Или внести в завещание. Да и... кажется все-таки наделялись они каким-то титулом, явно не в простолюдинах ходили, будучи признанными. Но в данном тексте весьма мутная история. Ненавидящий мальчика отец и такая добрая любящая мать. Не она ли в подоле принесла? Подобно Анне Карениной) Или супер-мачеха, что вполне так может иметь место. Но он бастард, однозначно.
Ненавидящий мальчика отец и такая добрая любящая мать. Не она ли в подоле принесла? Подобно Анне Карениной) Или супер-мачеха, что вполне так может иметь место. Но он бастард, однозначно.
Ой, думаю, что такая ситуация в викторианской Англии в принципе была невозможна. Тут даже суровая церковь дала бы добро на развод. Но не бастард - точно. Это когда всем известно, что ребенок кухаркин, но папаня егошный местный феодал. А тут и верно мутная история. Скорее всего, маменька согрешила, плод греха "налицо", в прямом смысле, такой непохожий, а доказать папаня ничего не может. Вот и срывается. Бастард - это не совсем верно сказано.
Сообщение: 512
Настроение: Цвет настроения синий, а может быть даже чёрный...
Зарегистрирован: 29.01.22
Репутация:
5
Отправлено: 02.03.23 19:33. Заголовок: Так легко читается и..
Так легко читается и, когда замечаешь, что уже конец, становится жаль. Легко визуализируется картинка, ощущаешь этот холод и тоску, давящую громаду каменного здания... Единственное теплое пятно на мрачной картине - мистер Вуд, дарящий надежду, что всё не так ужасно. От этого так печально и пронзительно звучит фраз - "Куда же вы, мистер Вуд?". Спасибо, мне очень понравилось.
Попробую по пунктам: 1 - сюжет строен и логичен, вопросов не возникает. 2 - стиль выдержан, ничего не выбивается. 3 - персонажи, мне хотелось немного больше о самом мальчике, Энтони Одли. 4 - сцена вполне обоснована. Скорее всего, примерно так и было в те времена. 5 - идея очень даже хороша. 6 - вот именно «он такой же, как я» мне и не хватило немного.
Отправлено: 02.03.23 21:30. Заголовок: Regina пишет: редк..
Regina пишет:
цитата:
редкий случай, когда жалеешь, что это всего лишь рассказ, а не роман.
Целый роман про дедовщину, которую никто не пресекает? Не-не-не... ( Из-за чего драка произошла в тексте нет или я невнимательно читаю? Понятно, допек, таки Уэбстер. Но интересно, чем, если столько времени терпели. Скрытый текст
Вот здесь хочется подправить, заменить какое-нибудь местоимение на имя: Акация пишет:
цитата:
Он встретил его вчера в умывальном проходе, спросил, что с губой и куда он поедет на рождественских каникулах.
Целый роман про дедовщину, которую никто не пресекает? Не-не-не... (
Не про дедовщину, конечно. А про все, оставшееся за кадром: про детство (по мне, так всех троих героев), про будни в пансионе, про уроки, хороших, никаких и плохих учителей (даже если хорошим был только один), про других мальчиков, их характеры и отношения между ними, про их отношение к той же дедовщине, про ситуацию в семье Энтони, про его взросление...
1.Сюжет есть – и в каждом отдельном фрагменте, и в рассказе в целом. Однако не во всех фрагментах он развит полностью, много пустот, лакун, недоговорённостей. Каждая часть продолжает предыдущую и одновременно связана с общей историей событий двух дней в английском школе-пансионе.
2.Литературный стиль соответствует содержанию – это главное.
3.Персонажи. Самым ярким персонажем оказался не тот, чья фамилия вынесена в название, а Алан Брукс. Вот его прямо видишь – с этим бесстрастным лицом-маской, глазами-шторками. С холодом снаружи, но жаром внутри. У него и предыстория самая детальная, объясняющая его характер. Кстати, я согласна, что слово «бастард» неточно использовано. В отрывке об Энтони опять же более фактурным оказался образ Уэбстера, второстепенного персонажа. Оливер Вуд, по сути, эгоистичный молодой человек. Учитель – особая профессия, она предполагает очень сильную духовную связь с учениками. Если учитель интересный, конечно. Вуд – интересный, добрый, но мягкотелый какой-то. Он ничего не предпринимает, чтобы попытаться воздействовать на порядки в школе, он предпочитает уйти оттуда. Он свободен, может уйти, а его ученики, тот же Энтони? Он об них подумал? Но всё же главным персонажем рассказа оказывается Кэмпстон (я не очень уверена, но мне кажется всё-таки, что точнее было бы КэмпстоУн? Но не настаиваю). Замкнутый мир, порождающий таких, как Алан.
4.Тематичность. Для меня сцена наказания очень тематична.
5.Идея. В чём идея? Может, в том, что нужно быть ответственным перед тем, кого «приручил»? Быть может, в том, что у каждого картина мира – такой вот «кэмпстон», у каждого свой?
6.Раскрытие темы. Тема раскрыта в первых двух фрагментах несколько формально, но в третьем – удачно.
хороший рассказ. редкий случай, когда хочется читать дальше. тянет на начало драмы взросления. Англию в этом смысле люблю. тысяча пансионов, в каждом свои порядки, в каждом старшаки придумывают свои способы издевательств. сказка, а не страна . и тематично, несмотря на отсутствие подробностей. характеры хорошо прописаны и узнаваемы. мальчика жалко
Отправлено: 04.03.23 22:46. Заголовок: Да, эти английские з..
Да, эти английские закрытые пансионы... Излюбленная тема многих авторов, не близкая мне, но с каждой строчкой рассказа погружаешься в этот чужой мир, который рисуется серым, холодным, пропитанным одиночеством, не смотря на возможные яркие краски за окном, смех мальчишек-пансионеров, шумные спортивные соревнования и рассекающий воздух свист рапиры в искусной руке учителя фехтования. А после розги, которой он владеет не хуже спортивного орудия. И пробившие воображение захватывающие истории в замках, особняках, средневековых крепостях, перешептывающиеся между собой в узких коридорах, увешанных факелами, и на крутых винтовых лестницах, на одной из которых можно неожиданно столкнуться с таким вот Аланом Бруксом, серые шторки глаз которого внезапно вспыхнут от отблеска свечи в твоей руке... эти истории нередко рождаются при посещении подобных объектов архитектуры. И становятся уже теплыми, цветными, живыми. Так и этот рассказ - откликнулся в душе как давно забытая мелодия... пусть не для флейты, но для английского рожка.
Сюжет без интриг и неожиданных поворотов, но в каждой строчке отражаются события, на которых выстроена история рассказа. То есть без излишеств и пустословия. Очень интересный композиционный прием разделения рассказа на три части, каждая из которых рассказывает о трех персонажах, и в первой и третьей части соприкасаются учитель Мистер Вуд и ученик Энтони Одли. Соприкасаются, не видя друг друга. Первый - в разговоре с директором, второй в мыслях и сожалениях. И все же мистер Вуд - мимолетный герой как в рассказе, так и в жизни Энтони. Он растворился в испарине горячего дыхания мальчика. А остался рядом тот, кто наиболее мне интересен, симпатичен и важен. Это Алан Брукс. Как символ столкновения с неизбежностью боли - физической и душевной, порядка и переходящих из поколения в поколение воспитательных традиций. Вопреки авторской идее, насколько я ее понял, он, этот молодой еще совсем человек, вызывает большее сочувствие, чем Энтони. У мальчишки все впереди, дома его ждут родные стены и любящие родители. А пока нужно только потерпеть, притереться, свыкнуться. А для Алана, быть может, на всю жизнь останутся эти серые стены подвала, выщербленные ступеньки, количество которых он, не считая, чувствует - сколько их осталось при спуске и подъеме. Также как и чувствует страх его подопечных, ощущает дрожь их уже частично обнаженных тел, прислушивается к пению розги, возможно сравнивая издаваемые ей звуки с теми, что раздавались когда-то сзади него. Но тогда внимать им мешали собственный голос и затмевающий все на свете страх. Все, да не всех. Слон на шелковой ткани в окружении пальм, под красным жгучем солнцем. Синий слон. Быть может, он был его лучшим другом в эти тяжелые минуты. Который в выдуманных сказках юного Алана всегда ждал его, радовался встрече и даже брал часть боли на себя, оживая и махая хоботом, неслышно говоря "Смотри на меня, Алан, и тебе будет легче!" Также как и стал близким другом выдуманный Энтони мальчик Ларри. Такой же мальчишка, как и он. Только простудившийся после стояния голыми пятками на холодным полу. И которого вчера впервые наказали розгами. Но даже про выдуманного своего друга и "мальчика для порки" в данном контексте воображения Энтони, он не стал про это писать родителям. Потому что пожалел их. Ведь если вчера Ларри, то завтра это может быть их сын. И хоть родители в курсе порядков пансиона, подписывали, наверняка, документы, но знать точно - очень болезненно. Ну и если позанудствовать... Неужели могли в качестве наказания не отпустить ребенка домой на каникулы? Законно ли это было? И разве практично? Его ж кормить нужно, а деньги за ребенка, наверняка, поступали без учета каникулярных дней, просто по месячным или квартальным периодам. Так что пребывания ученика в каникулы - лишние траты на него.
Для меня рассказ очень тематичен. И не станком для порки, я его может не так правильно и представил себе, как описал Автор. А томительным ожиданием, которое нарочно затягивает Алан, усмехаясь при беззвучном разговоре самим с собой. Как он не просто чувствует, но и, кажется, ощущает дрожь, взгляд Энтони, стыд, волны его страха, подгоняя тем самым волны своей энергии! И его слова-указания: "Вы забыли правила?...Вы уже старший", спокойные, может, вкрадчивые, с долей насмешки. Конечно, жаль, что Алан немногословный, навряд ли сочувствующий. Просто потому, что не видел никогда сам этого сочувствия, и не догадывается, что может быть и иначе. Вот озвучить бы ему хоть часть своих мыслей... О том что сейчас, мой мальчик... твой холод обернется жаром, станет горячо. Ну и приободрить, сказать напутственные слова, обнадежить, что это совсем не долго. И не так страшно, как кажется. И все через это проходят.
цитата:
"Одна волна жизни шла от него, другая – от того, кто был теперь в его полной власти. Встречаясь, схлестываясь, эти волны искрились и, рассыпаясь, наполняли воздух пульсирующим жаром."
Вот оно, слияние энергий, квинтессэнция тематической основы рассказа. Это просто Браво, Автор!! А еще здорово, что здесь не ротанг, а гибкий прут. Для нелюбителей "аглицкой темы" огромный бонус.
Идеей мне видится - это власть порядка, на которых держатся устои закрытых школ. Порядков писанных и негласных. А также порядков, которые нарушают люди, и следствием которых являются такие вот обреченные полюбить то, что ранее вызывало ужас, Аланы. Жертвы похоти, блуда и неисправимых ошибок. Литературный стиль - великолепный, художественный и эмоционально гармонирующий с сюжетной атмосферностью. Соответствие заявленной теме абсолютное, хирургически четко прочерченное в рассказе. Алан и Энтони. "Он, такой же, как я"... Так думал Алан, выдвигая для очередного мальчишки станок. Скрытый текст
Но какое будущее у каждого из воспитанников? Энтони мечтает путешествовать. Наверняка, сбудется его мечта. А вдруг случится иначе? И вот он, младший помощник мистера Уилсона, выполняющий роль экзекутера для младших мальчиков, лениво потягиваясь за завтраком, обсуждает со своим другом Аланом предстоящий день (а порку к тому времени ввели по субботам) - У тебя сколько сегодня, Алан? - Трое, кажется, - сквозь зевоту ответил Алан.- Если Томпсона не включили в список. После обеда мистер Уилсон утвердит окончательно. А у тебя, Энтони? - У меня четверо. Да один из них всех троих стоит. Брайн Тейлор. Постоянно вскакивает, вижжит как резаный, в прошлый раз чуть не удрал. Пригрозил, что привяжу и двойне выдам. Подействовало. А, еще новенький... впервые сегодня Джон Браун. - Ну с новеньким не очень усердствуй. Себя вспоминай в первый раз... Я-то тебя хорошо помню. Видел бы ты себя со стороны, - усмехнулся Алан. - Думал, что по стеночке стечешь в обмороке. И ведь сравнил наверняка, что первые три раза я не особо сильно тебя сек... - Ну еще бы. Сравнил, конечно, - улыбнулся Энтони. - А один раз ты как с цепи сорвался... Что на тебя нашло, интересно? - Что-то да нашло, значит, - задумавшись, ответил Алан. - Ладно, давай не рассиживать. Еще комнаты мальчишек нужно осмотреть на предмет порядка. А вторым у меня фехтование.
Спасибо, Автор! За удовольствие при прочтении и написании отзыва).
Отправлено: 10.03.23 22:09. Заголовок: Очень сложно оценить..
Очень сложно оценить работу по заданным критериям. Язык хорош и задумка интересная, хоть и вряд ли может похвастаться новизной; читается приятно, и всё вообще отлично, но при таком количестве взятых к работе векторов несколько удручает скудность текста. Я бы и рассказом это не назвал, скорее, тезисный план. То ли автор торопился, то ли пожадничал выточить из заготовки полноценную вещь. А жаль. Думаю, она вышла бы качественной и увлекательной.
Соглашусь со Сталкером: понятие «бастард», скорее всего, употреблено в тексте ошибочно. Чаще на практике детей на стороне имели мужчины, в таком случае здесь любящая и заботливая мать не является родной мальчику, но из текста этого не следует. Сейчас родители состоят в браке, и предположить, что, как выразился Никита, мать принесла в подоле, учитывая географию и временные рамки, лично мне сложно.
Согласен, тезисность в тексте присутствует, но не думаю, что автор пожадничал, вероятней всего, это намеренный ход: короткие сцены, оставляющие читателю широкое поле для раздумий. Текст очень красивый, притягательный, все персы по-своему интересны и интригующи. Тема, безусловно, присутствует и найдет своего поклонника.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 17
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
. и тематично, несмотря на отсутствие подробностей. характеры хорошо прописаны и узнаваемы. мальчика жалко 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума