Форум

Когда плачут розы.

Сейчас.

Мужчина ночью молча смотрел на циферблат электронных часов, где безмолвно менялись цифры... С нарастающей. И вспоминал. Себя. Маленького. 12-ти лет...

Тогда.

Часы с боем неспешно отсчитывали секунды. С тиканьем. Такие медленные. Сладкие. В руках книга. Роберт Штильмарк. "Наследник из Калькутты". Захватывающе, заманивающе. Я маленький мальчик. И мама. Она хлопочет по кухне, приготавливая что-то одуряюще вкусное, пахнущее жареным мясом, уксусом и пряностями. Я жду, когда будет готово. Вгрызться в кусок жареного мяса, как тот пират из книги. По-настоящему.

Хлопает первая дверь. Это папа. Затем вторая. Папа появляется в дверях. Пахнущий зимним морозом и снегом. Ещё бы, на улице мороз минус 25. Папа белый, заснеженный и холодный... Улыбающийся. У него в руках свёрток. Треугольный. Вниз широкой стороной треугольника. В вощёной бумаге. В которой масло заворачивают в магазинах. Он молча протягивает свёрток маме.

Что там? Мальчику интересно, потому и книга отложена в сторону. Он смотрит жадными глазами на родителей. Мама аккуратно разворачивает свёрток… А там... Там... Розы... Зимой! Много!.. Красные! Почти бордовые! Где достал? Я тоже так буду! Когда вырасту! Дарить розы! Своим девушкам! Когда буду большим! Это так романтично и красиво! Папа довольно смотрит на маму, которая бережно разворачивает такое ценное содержимое в такой прозаичной вощеной упаковке.

В голове у Мальчика звучат нежные звуки лютни. Рыцари. Замки. Нежные аккорды. Щемяще - нежное что-то в душе. А сейчас Вивальди. Времена года. Весна. Нежное звучание скрипки... И что-то между ними нежное... В глазах...
И розы. Они пахнут. Сильно. Будоражаще. Весенне. Водопадом. Музыкой.
Мама улыбается. "Ах, ну что же ты... Зачем? Я ведь и так... Тебя люблю… Очень.."
И папа улыбается. "И я тебя. Очень. Чтобы тебе... было приятно... я ведь... все... несмотря не на что... всегда... с тобой..."

Мальчику очень нравится этот разговор. Тихо и мирно. Счастливо.
Мама, с удовольствием вдыхая аромат чудесных волшебных цветов, говорит: "Ну ты чародей. Я хочу поделиться своим счастьем. Какой ты чудесный. Пойду - покажу это зимнее чудо другим".
"Ну разумеется, милая. Конечно.".

Хлопает дверь. Еле накинутая на плечи шуба. Побежала. С букетом, но уже без бумаги. Негоже портить такую красоту грубостью вощеной бумаги. В которую заворачивают такие прозаичные и пошлые вещи, как масло. Или колбаса. Пусть лучше снежинки падают на букет красных роз. Они здесь более уместны.

А мальчик мечтательно улыбался... Пока не увидел сползшую с уст отца романтическую улыбку. Весна Вивальди сменилась тревожной Зимой. Рваные скрипичные звуки. Дерганные. Отрывистые. Нарастающие в своей тревоге и напряженности.

"Ну. Что стал? Штаны! На колени!" Мальчик понял, что все было ложь. Покорно спустил джинсы и стал. Не сопротивляясь. Бесполезно.

А потом... Потом Мальчик долго плакал после порки. Видя сквозь слёзы вазу, в которую на пару минут были поставлены цветы. А потом вытащены. Чтобы показать и порадовать других людей. Но не его. В вазе была налита вода, но Мальчику казалось, что в вазе были его слёзы...

А позже… Мальчик долго всхлипывал под одеялом, стараясь не расстроить Маму, которая радостная и морозная вернулась с улицы и рассказывала Папе, ЧТО сказали по поводу цветов ее знакомые - жены Папиных коллег. Они завидовали. Им такого не приносят. И Мальчик завидовал. Что он лежит в кровати и всхлипывает, потому как его выпороли, и он не сидит там и не восхищается алыми цветами.

Сейчас.

Мужчина перевернулся, вздохнул и подумал:" Нужно бы розы купить ей... Но не могу… Куплю орхидеи..." И заплакал тихонько.

Неслучившийся разговор. Другая реальность.

Еще не ушло с комнаты статическое электричество, возникшее от взмахов ремня и твоих звенящих криков. Еще резонируют стены, и я сам слышу эхо от твоего сорванного голоса. «Больно! Не надо! Не буду!».

Но уже все. Все закончено. Сейчас ты горько плачешь навзрыд от боли и обиды. Вздрагивают от рыданий худые мальчишеские плечи с острыми торчащими ключицами. Мальчик мой, я знаю - тебе больно… И обидно… Но я должен был. Ты не оставил мне выбора. Это как болючий укол при пневмонии. Горькая необходимость.
Ты думаешь, я ничего не чувствую? Твоей боли и обиды? Они раздирают мне сердце раскаленными острыми крючьями. Каждый раз, когда ремень опускался на твою кожу, вызывая красную, на глазах вспухающую полосу, тот же ремень оставлял рубец в моем сердце. Каждый твой крик – шрам. И я умру совсем молодым, потому как слишком много рубцов и шрамов оставил себе. Слишком много порок.

Ну, перестань плакать, малыш. Ты даже представить не можешь себе, как я испугался, узнав про твои игры на железной дороге. Испугался, что могу тебя потерять навсегда. А зачем мне тогда жить? Ведь ты – это я. Не будет тебя – и я исчезну.

Я глажу тебя по плечу, ты дергаешь плечиком, пытаясь сбросить мою руку. Нахохливший шерстку котенок. Ну успокойся, мальчик… Уже все позади… Я же люблю тебя… И делаю тебе больно не от злости, а от того, что боюсь за тебя. И люблю. И вынужден буду еще делать. Чтобы ты запомнил очень хорошо, что жизнь только одна и нельзя бездумно рисковать ею. Я еще не сказал тебе, что утром снова повторю. И снова ты будешь сначала кричать, а потом плакать. И я буду мысленно кричать и плакать вместе с тобой. От твоей боли и обиды. Глупыш…

Ремень валяется на полу. Сейчас он мне тоже враждебен. И смотреть даже на него неприятно. Понимаю, что для тебя он страшен.
Как же мне растопить твое сердце? Там ведь лед. А ты окружил себя сейчас таким вакуумом, что мне не пробиться к тебе с пламенем и теплом своей любви.
В вакууме многое есть. Темная материя, космические струны, кротовьи норы, черные и белые дыры… Только вот свечи там не горят. А я не хочу, чтобы ты ушел от меня за горизонт событий. Чтобы черная дыра ненависти ко мне поглотила тебя, и ты не смог бы вернуться.

Ну же, котенок, малыш мой… Успокойся… Посмотри на меня… Дай я вытру слезы с твоих мокрых щек… Ты же будущий Солдат. Ты должен быть сильным. Хотя какой ты сейчас Солдат? Плачущий Кадет.

Я знаю, есть параллельные Миры. Их бесконечное множество. Есть такой, где ты сейчас горько плачешь в одиночестве. И некому успокоить тебя. Там я другой - жестокий и злой.
И этот Я не могу через пространство и время дотронуться до того тебя и пожалеть. Я ведь здесь настоящий. Но ведь ты настоящий и здесь, и там… Что же делать мне? Не знаю…

Иди ко мне, котенок. Иди, малыш… Вот так. Ты уже смотришь на меня. Хотя еще текут слезы из твоих глаз. Но я же рядом. Я же люблю тебя. И так будет всегда. Хотя бы здесь…