Форум

Ларик спал чутко. Куда там до него собаке, пусть самой породистой и натасканной. Одна половина ларикова мозга спала, видя сны, а другая продолжала бодрствовать, реагируя даже не то, что на посторонние звуки, а на посторонние мысли – на те, которых здесь в данный момент не должно было быть. Вот и сейчас он резко вынырнул из сна, неглубокого, но приятного. Какое-то мгновение Ларик напряженно прислушивался к самому себе и к окружающему пространству, сканируя его на предмет опасности. Убедившись, что ничто ему не угрожает, а потревожила его всего лишь чья-то пролетевшая мимо мысль, Ларик успокоился и расслабился.

Что именно ему снилось, Ларик не мог вспомнить отчетливо, но понимал, что сон был мягким и хорошим, будившим в нем что-то забытое и далекое, словно вкус чего-то такого, что он ел когда-то очень давно в детстве, а потом больше ему и не удалось попробовать именно это. Сам вкус был окончательно позабыт, но память о его приятности осталась. Мальчик напряг мозги, стараясь выловить из памяти хоть какие-то обрывки сна, старательно упаковать их в коробочку с этикеткой «Рассудок» и уложить на полочку, где хранилось все, что он четко и рационально помнил. Несмотря на все усилия, сон ускользал, он был зыбким и рваным, рассыпался на мелкие кусочки-пазлы и никак не хотел складываться в единое целое.

Ларик почувствовал глухое раздражение из-за своего бессилия, сменившееся такой злостью, что он заскрипел зубами. Ведь это повторяется не первый раз, этот сон снится ему редко, но, хоть сон и хороший, после него Ларик всегда чувствует себя больным и разбитым. Ему казалось, что, если вспомнить весь сон целиком, что-то изменится, что-то очень важное для него, но что именно, он понять так и не мог.
Как всегда, на смену злости пришла тяжелая тоска, настолько безнадежная и черная, что ему захотелось выть, царапать стены подземелья и грызть их зубами. Он ненавидел это состояние, осознавая умом, что он перестает владеть собой, а находится весь во власти этой тоски, она подчиняет его, заставляя делать то, что считает нужным, но то, что совсем не хочется делать ему самому, Ларику.

Вот и сейчас, даже не пытаясь сопротивляться требованиям охватившего его чувства, мальчик поднялся с холодного каменного пола, на котором он давно привык спать, и бездумно поплелся в левый тоннель. Ноги сами несли его в повороты то направо, то налево. В подземелье было абсолютно темно, но глаза Ларика, привыкнув к отсутствию света, стали такими же совершенными, как и его слух, и он прекрасно различал все, что было по сторонам. Дыры в стенах – огромные, в которые он мог бы влезть без всякого труда и совсем маленькие, куда и его голова бы не пролезла. Одни возле самого пола, другие под самым потолком, а третьи – на уровне его глаз. Ларику не было нужды заглядывать в эти дыры, он и так хорошо знал, кто там.

Уже не только тоска, но и желание быстрее попасть в нужное место, подгоняли его, заставляя двигаться быстрее, Ларик уже почти бежал. Завернув в очередной тоннель, мальчик увидел свет вдалеке. Это то, куда он так спешит! Словно подброшенный пружинами, он большими прыжками понёсся вперёд и через несколько мгновений оказался возле портала, похожего на прямоугольное окно, затянутое мутной пленкой. Ларик жадно приник к полупрозрачной холодной твердой поверхности, вглядываясь в происходящее за ней.

Он и сам не мог объяснить себе, но все, что Ларик видел, казалось ему смутно знакомым, будто когда-то он бывал "там"; все предметы, вещи – он даже смог бы вспомнить их назначение и как ими пользоваться. Он бы и вспомнил, обязательно бы вспомнил, если бы только оказался "там", на той стороне, но как открыть портал – Ларик не знал. Его снова охватила тоска, но уже не черная и тяжёлая, а какая-то щемящая, глубоко проникающая в душу и затрагивающая что-то забытое. Нет…даже не забытое, а навсегда утраченное, будто что-то очень важное исчезло, а след и тень от этого важного остались. Каждый раз, стоя у портала и вглядываясь в мутноватую картинку, мальчик чувствовал какое-то умиротворение и спокойствие, смешанное с печалью и ностальгией, и он никак не хотел уходить оттуда, пока его не начинало охватывать другое, более сильное чувство, гоня прочь.

Внезапно «там» возникло движение, Ларик встрепенулся, поняв что вошла «эта». Кто это существо – Ларик не понимал, но отчётливо чувствовал, что существо женского пола и что оно имеет какое-то отношение к нему. Как и в прошлый, и в позапрошлый раз, «эта» села напротив портала и начала смотреть в него, временами вытирая глаза. У Ларика всегда было ощущение, что «эта» видит его, и это ощущение было приятным и умиротворяющим. Через несколько минут «там» появилось ещё одно существо, но мужского пола. Ларик и с ним чувствовал какую-то непонятную связь. «Этот» обнял «эту» за плечи, что-то начал говорить ей (Ларику было четко слышны все звуки, но он не понимал ни слова), а потом увел «эту» прочь. Мальчику нравилось смотреть на «этих», и он печально вздохнул, сожалея, что «там» теперь никого нет.

Внезапно до его чуткого слуха донеслись еле слышные звуки, Ларик мгновенно понял откуда они доносятся и что означают. Новое чувство накрыло его с головой, обдало жаром и захватило все его существо – он хотел есть! «Эти» мгновенно испарились из лариковой головы, и он напрочь забыл об их существовании. Сейчас гораздо важнее утолить чувство голода, которое с каждой секундой становилось все больше, заполняло его всего, вытесняло все остальные мысли, оставляя единственный инстинкт – поскорее насытиться. Ларику казалось, что голод терзает его раскалёнными металлическими щипцами, разрывая тело на части, настолько он был невыносим и мучителен.

Ларик развернулся и помчался по лабиринтам подземелья на звуки; сейчас главное было успеть туда первым, пока «другие» не услышали и не добрались до пищи. Он безошибочно, не снижая скорости, несся по темным тоннелям, прекрасно различая повороты и зная, куда именно нужно бежать. Ещё бы, за это время он изучил все подземелье вдоль и поперек! Нет уж, он никому не даст себя обставить – эта пища его и только его! И он никому ее не отдаст!
Ларик резко затормозил перед очередным поворотом: он был почти на месте и теперь следовало быть осторожным - как бы не наткнуться на «других». Хоть он и сильный и ловкий, но среди «других» есть более сильные, гораздо больше размерами, чем он сам, и более опасные. Мальчик выглянул из-за поворота – никого из «других» видно не было. Он прибежал первым! А это значит, что сейчас он если и не насытится вдоволь, то хотя бы утолит чувство голода, терзающее его и не дающее ему нормально мыслить.

В конце тоннеля, куда заглядывал Ларик, виднелся свет такого же портала, возле которого он недавно был. Мальчик осторожно вышел из-за угла и всмотрелся вдаль. Возле самого портала он увидел существо, испугано озирающееся вокруг и что-то повторяющее. Что именно говорило существо, Ларик не понимал, да это его и не интересовало ни в малейшей степени. Ларик недовольно фыркнул – существо было явно небольшое, особо сыт им не будешь. Он давно для себя определил появляющихся из порталов, как «те». Иногда Ларику везло, и портал выдавал крупного и большого «того», такого, которым можно было относительно насытиться, а не просто заморить червячка. Но чаще всего «те» были мелкими, худыми – не полноценная пища, а несчастный перекус на один зуб! Ларик сглотнул слюну, не замечая, что она капает изо рта – пока он стоял и смотрел на портал, возле ног уже натекла маленькая лужица слюны: она тихо шипела, выжигая дыру в каменном полу.
Ларик выпустил клыки и когти, хищно встопорщил костяной гребень на голове, поднялся с четверенек, на которых бежал по тоннелям и медленно пошел вперёд – к маленькой фигурке, испуганно скорчившейся в углу и закрывающей голову руками…