Форум

- Ну не бойся, зая... не бойся ты. Расслабься... все через это проходят. Первый раз всегда страшно, - шептал Он своей любимой девчонке в ее горячее ушко, одновременно ласково проводя по нему влажным языком. - Я с тобой... Я и сам боюсь... если честно.
Он негромко хихикнул, настойчиво продолжая стягивать с подруги то единственное, оставшееся на ней, что закрывало девичью целомудренность от посягательств одноклассника, с которым вот уже как год у них продолжался самый что ни на есть настоящий роман.
- Мы же... любим друг друга. Ведь так?
Она согласно мяукнула, продолжая то ли для порядка, то ли от естественного волнения уползать к изголовью кровати.
- Будет больно... Но зато потом, знаешь, как здорово!.. Не сегодня, но... потом... Надо просто потерпеть... Но ты не сдерживайся, если что... Тут никто не услышит. А я постараюсь быть нежным... и аккуратным.
- Как хорошо, что у меня есть ты, - негромко откликнулась она, принимая его ласки, что оттягивали самый пикантный и ответственный момент. - Я с тобой...
- А у меня есть ты... - ответил он, осознавая, что сейчас, вот - вот, они сольются воедино, и настанет новый этап их отношений. - Все, что делается в дождь, это... хорошо...
Крупные капли, обильно оросив все живое, от малейшего дуновения ветра падали на соседние листья, растворялись в траве, собирались в маленький ручеек, что нес опавшие еловые иголки в неглубокую канаву, а Он, глядя на ее смущенное, но довольное лицо, ответно улыбался, теребя ее густую косу с вплетенной в нее шелковой узкой лентой.
Казалось, что сегодня детство закончилось. Ведь они стали по-настоящему взрослыми, не смотря на купленную вместе во время дневного шоппинга школьную форму - и для Нее, и для Него...

И для него все было готово: распашонки, ползунки, две пачки подгузников, кофточки и комбинезоны разной степени теплоты - все лежало выстиранное и поглаженное в детском комоде в ожидании нового долгожданного члена семьи.
Он держал ее за руку, покачиваясь в кресле кареты Скорой помощи, участливо улыбался, поправлял задиравшуюся наверх юбку. Казалось, что непрекращающийся с ночи дождь затопит весь город, потому что от дома до машины они шли по щиколотку в воде, и теперь он закутал в свой кардиган ее мокрые ноги.
- Ну потерпи, потерпи, родная моя, - успокаивал он взволнованную жену. - Через это все проходят. Первый раз всегда страшно. И не сдерживай себя, если что... Я с тобой. Будет больно, зато потом, знаешь, как здорово! Такое счастье придет в наш дом!.. И... не бойся. Я и сам, знаешь ли... боюсь.
Она хохотнула, переборов боль от схваток, крепко сжала его руку.
- Как хорошо, что у меня есть ты, - вполголоса произнесла она. - И я с тобой...
- А у меня ты!.. - Он поправил выбившиеся из-под повязки для волос ее длинные русые локоны. - Все, что делается в дождь, это хорошо... И главное, что мы любим друг друга... Я буду с вами нежен...
Через несколько дней они, склоняясь над маленьким непонятным существом, который хаотично вытягивал свои ручки и пускал из надутых губ пузыри, думали, что детство вот и закончилось... Что они вошли в пору родительства, а значит, сами уже не дети.

Дождь хлестал как из ведра. Это еще больше взбесило, потому что Он думал отправиться в выходные на рыбалку, но неблагоприятный прогноз погоды снес все его планы. Впрочем, может все к лучшему. В конце концов нужно побольше заниматься воспитанием сына. А его не возьмешь с ночевкой в сентябре - ночи уже холодные.
- Мы все -таки правильно решили, родная моя, - твердо сказал Он, положив руку на плечо своей благоверной.- Сколько лишь словами объяснять? Уже семь лет! Такой возраст, что и... поститься можно, и перед Богом отвечают!
- Конечно, все правильно, душа моя, - мягко поддержала Она, поправляя сделанную утром прическу. - Только...на первый раз... не особо сильно.
- Я все знаю, зайчона! Все проходят через первый раз! Ничего... Потерпит. Будет больно, зато потом, знаешь, как здорово! Станет слушаться, выполнять требования! А если нет, так...
Он приподнял на уровень лица жены уже сложенный вдвое ремень, словно хотел ударить ее. Та от неожиданности наклонилась в сторону, что его рука вовремя подхватила ее туловище.
- Ну, ты что, с ума сошла? Чего испугалась, дурочка?! Вот и мне тоже... страшно. Я боюсь, если честно. В первый раз все-таки, - признался Он.
- Не бойся. Я с тобой, - успокоила Она.- Хочешь, я буду рядом?
- Конечно, хочу! - обрадовался Он такому неожиданному предложению. - Только сиди и не вмешивайся! Я... буду аккуратен и внимателен.
Мальчишка ждал этого. Слово "порка", прозвучавшее от отца, казалось страшнее, чем обещанное наказание. Потому что, как это на самом деле, он пока не знал, а само слово рычало, кусалось и будто припечатывало своим ударным слогом.
Он обернулся на вошедших родителей, испуганно взглянув не столько на отца с ремнем, сколько на маму. Значит, не заступится. А еще и смотреть будет. Но для него было привычно, что мама с папой никогда не спорили, всегда придерживались одинаковых взглядов и были едины во мнениях.
- Петя... сын, - начал Он, едва скрывая волнение. - Ты провинился и будешь наказан. Как я ... мы с мамой тебе и обещали. Думаю, что ты согласен с нашим решением. Не возражай! А спусти штаны до колен!
Он предотвратил детский бессвязный лепет, который мог бы выбить из должного настроя и ни к чему продуктивному не привел бы.
- Не надо бояться. Я тебя люблю... и мама тоже очень любит, но выпороть тебя необходимо! - Он сделал шаг к мальчишке, закрывая ему путь к отступлению. - Порка - это больно, но ты запомнишь урок и впредь станешь лучше себя вести! Я жду...
Он был готов подождать, пока сын соберется с духом, но ремень нетерпеливо отсчитывал секунды ожидания, ударяя по голени отца.
- Ну ладно, я сам, - спокойно сказал Он, и уже ревущий мальчишка через несколько секунд оказался зажатым между его ног, с голой, покрывшейся мурашками, попой. - Теперь терпи! Раз слов не понимаешь! Можешь орать, не сдерживайся, только навряд ли тебе это поможет!
Мальчик истошно вопил, пытался увернуться от ударов ремня, топал ногами, но, крепко зажатый отцом, никуда убежать не мог, а только имитировал попытки к бегству.
Прикинув, что достаточно, Он выпустил Петьку из захвата, отступил назад и, дождавшись, пока ребенок поднимется на ноги, вышел из комнаты вслед за женой.
- Уффф... Трудновато на самом деле, - выдохнул он, опускаясь на диван. - Но, ничего... впрок пойдет.
- Все правильно, душа моя, - поддержала его жена.- Одна бы я не справилась... А ведь надо, надо воспитывать. Чуть со стыда не сгорела на классном собрании! Как же хорошо, что у меня есть ты!
Она обвила шею мужа руками и прильнула ликом к его разгоряченной щеке.
- А у меня ты, родная моя! - ответил он, зарываясь в мягкости ее волос. - И мы так любим друг друга. И здорово, что у нас есть Петька! Ничего... порка пойдет ему на пользу. Все, что делается в дождь, делается хорошо!
Они не заметили, как слились в глубоком страстном поцелуе, но детский нарастающий рев быстро охладил их пыл.
- Что-то Петька совсем... изревелся весь... Я и не сильно вроде, - Он с досадой покачал головой.
- Давай, я схожу к нему,- предложила Она. - Все -таки первый раз - это всегда стресс.
- Нет, тут я сам, любимая. А то буду плохим, а ты хорошей. Попробую успокоить. И пожалею, чтоб не обижался. Буду нежен.
Он чмокнул жену в лоб и отправился к сыну.
В этот день они поняли, что детство прошло безвозвратно, что они теперь несут ответственность за воспитание своего ребенка, принимают важные решения в методах наказания, должны иногда причинять ему боль. А, значит, они уже совсем взрослые и серьезные.

- Не зря же мы Петьку отправили к бабушке?- Он весело подмигнул ей, делая пару шагов к кровати.
- Надеюсь, мама не потащит его по магазинам, как в прошлый раз. Такой дождь с утра, - Она смущенно улыбнулась, отводя взгляд в сторону окна.
- Да, в прошлый раз простуженным его забрали. Не дело, конечно. И продукты я привез... Так что нечего шляться... Но, давай все же... - Он кивнул ей головой, открыто улыбаясь. - Ты не бойся, зайчонок... Конечно, будет больно, но потом, знаешь, как здорово! По крайней мере мне!
Она шутливо нахмурилась, а он весело рассмеялся, ощущая, как ладони от волнения покрываются влагой.
- Я и сам боюсь... В первый раз... Еще не приходилось пороть такую большую задницу. А ну брысь! - Он снял с кровати пытавшуюся пристроиться для сна кошку и заметил, как жена сделала удивленно-обиженные глаза. - Ну... по сравнении с детской, с Петькиной. А шлепки - это не в счет, это совсем другое. Да и тебе известно, что ты меня по-прежнему волнуешь... Давай!..
Сложенный ремень щелкнул по раскрытой его ладони, как сигнал к началу игры.
- Мы же все продумали. Я сейчас выйду, войду, скажу, что сочту нужным, а ты виновато опустишь глаза, пролепечешь придуманное оправдание, я вынесу вердикт. Ты... А ты сделаешь то, что и должна сделать покорная любящая жена. Точнее - ты еще моя девушка в этом сюжете. Мы совсем юные. И, главное, что мы очень любим друг друга! Как и сейчас, и в жизни, как и до сих пор!.. Тебе... придется потерпеть, но ты не стесняйся, не сдерживайся. Никто не услышит. А после... я буду очень нежен.
Она зарделась, и в ее глазах блеснул веселый азартный огонек.
- Как же хорошо, что у меня есть ты! - в сердцах воскликнула Она.
- А у меня ты, - ласково ответил Он, отправляя ремень в шкаф, чтобы достать его после "приговора".
Через час ее голова лежала на его плече. Они оба тяжело дышали; ее лицо со следами высохших слез излучало счастье и удовлетворение, его, разгоряченное, с влажной челкой на лбу, светилось радостью, потому что, казалось, что на них снизошло откровение.
- Я же говорил, что... все, что делается в дождь, делается хорошо, - Он повернулся на бок, оперевшись на согнутую руку и стал любоваться самой прекрасной и желанной. - И я с тобой...
- А я с тобой, - Она ласково провела рукой по его лицу.
Они почувствовали, что стали совершенно взрослыми, потому что раскрылись друг перед другом полностью, не стесняясь своих тайных желаний, что все барьеры снесены, и они могут играть уже во взрослые игры.

Дождь, казалось, никогда не прекратится. Он оглушающе стучал по карнизу, словно хотел ворваться в дом. Ворваться, залить камин, затопить погреб, превратить пол в бездонную реку. Чтоб можно было плыть, плыть...
Но на деле вокруг было все сухо. Даже слишком, потому что Он тронул свое горящее лицо, коснулся пересушенных потрескавшихся губ, потянулся к бутылке с водой. Было жарко, и, наверное, поэтому ему привиделось, что дождь вот-вот ворвется в комнату.
Он знал, что это очередной приступ. Знал, что ему нужно принять назначенную дозу лекарств. Знал, что нужно вызвать Скорую.
Он покрутил в руках телефон. Так захотелось, как прежде, кинуть дурацкий смайлик на ее почту. Или написать милую пошлость. И в ответ получить такую же, только им понятную и приятную.
А она улыбалась. Как всегда своей спокойной и светлой улыбкой. Фотография была подобрана удачная - и не в том возрасте, в котором ушла от него, и не совсем молодая. Вне возраста и особенно красива.
Он разблокировал телефон, ощутив, что жар захватывает все его тело, еще раз посмотрел на нее.
- Мне страшно, зайка. Я боюсь, - прохрипел Он. - И больно...
- Не бойся, душа моя. Я с тобой, - раздался голос с фотографии, перевязанной черной ленточкой. - Да, милый, это больно, но потом, знаешь, как будет здорово! Ты потерпи... Все через это проходят... И не сдерживайся - тут никто не услышит...

Нет, он не сделает этого. Специально - это грех. Он просто не сделает ничего. Он будет думать о Ней, о них, о том, что сегодня уж точно детство прошло окончательно, потому что он не мог придумать ничего веселого и непристойного, чтоб развеселить их обоих.
- Как хорошо, что у меня есть ты! - хриплым голосом воскликнул Он.
- А у меня ты! И мы так любим друг друга, - ответила Она.
- Все, что делается в дождь, делается хорошо... - Он улыбнулся и застыл.
Яркий свет ослепил все вокруг. Его тело напряглось, а он сам и не думал сдерживаться. Он кричал, плакал, стонал, смеялся, пытаясь вырваться из своей физической оболочки - от боли, от восторга, от каких-то не известных ранее сильных ощущений и чувств. И вдруг тело обмякло.
Он гладил ее руку, а она терлась лицом о его еще горячую щеку.
- Я буду нежен с тобой,- прошептал Он, лаская языком ее горячее ухо. - Навсегда.