Форум

В конце мая в садике у Костика должен был состояться выпускной. Подготовка началась еще зимой, сразу после долгих новогодних выходных. Кольку, как и всех, родителей добавили в общий чат, и теперь его телефон не замолкал почти не на минуту, то и дело извещая о новых сообщениях. Кольке читать рассуждения про веера для девочек и шляпы для мальчиков, участвующих в основном танце, не хотелось, тем более Костик в этом танце участия не принимал. Да и вообще, зачем ему знать, что Алевтине Юрьевне бессмысленно дарить сертификат на фитнес, она все равно на него не пойдёт, а Екатерина Дмитриевна посуду покупает только итальянскую, так зачем ей подарочная карта местного проммага «Домашний уют». Колька спросил, сколько денег надо сдать, и округлил глаза, увидев на экране цифру с тремя нулями. Несколько дней он раздумывал, стоит ли какой-то сомнительный праздник таких трат, спросил у Костика, почему он не будет танцевать.

-Мне пары нет, - пояснил мальчик.

-Как это пары нет? И почему именно тебе?

Костик пожал плечами.

-Стих дадут.

-Стих, - задумчиво повторил Колька. - Может быть, вообще тебе не ходить туда, а?

Колька обрадовался забредшей ему в голову мысли.

-Такие деньги огромные, а ты все равно будешь на стуле сидеть.

Глаза Костика наполнились слезами, он молча смотрел на отца.

-Ладно, не вой, разберёмся ближе к делу.

Через неделю Колька отдал деньги воспитательнице, она вручила ему лист с напечатанными строчками.

«Не самый выгодный обмен», - подумал Колька и пробежал глазами по тексту.

Воспитателям - "Спасибо!"
Научили нас всему!
Будет больше пусть улыбок,
А грустить вам ни к чему!

Все ребята пусть вас любят,
Сильно-сильно, так как мы!
А когда набедокурят,
Принесут для вас цветы!

Больше он в чат не заглядывал, отключил в настройках звуковые оповещения и вскоре совсем о нем забыл.

К тратам на цветы и подарки прибавились расходы на вещи для Костика. Колька считал, что можно и в джинсах сходить, подумаешь, событие, но Алевтина Юрьевна, та самая, фигуру которой не способен спасти уже ни один фитнес, отмела этот вариант, прикрикнув на Кольку:

-Вы что? Какие ещё джинсы? У нас сценарий: девочки - леди, мальчики - джентельмены. Чёрные брюки, белая рубашка, жилет и бабочка. Иначе не допущу!

Кольку раздражал менторский тон воспитательницы, а ещё то, что пришлось больше половины выходного дня потратить на поход по магазинам, и по дороге домой он всерьёз обдумывал, что сделать сначала: выпороть сына или ещё раз перемерить купленные вещи.

-Какой ты всё-таки бессовестный! - с чувством произнёс Колька, когда они с Костиком вошли в подъезд. На лице Костика застыло выражение полного непонимания. О чем это отец говорит? Что он сделал не так?

Колька продолжал свою вступительную речь пока они поднимались по лестнице и входили в квартиру.

-Я столько денег сегодня на тебя потратил, а ты как себя ведёшь? Мне стыдно по магазину с тобой было ходить! Все дети как дети, а ты! Бессовестный! Ремня сейчас получишь за своё поведение. Иди на диван.

Костик заплакал сразу. Возражать отцу нельзя, но было так обидно! Как бы он ни пытался вспомнить, что же безобразного совершил, ничего не получалось: все вещи, что давал отец, он мерил молча и быстро, лишнего ничего не просил, вообще ничего не просил, разве что ненадолго задержался у витрины отдела игрушек - очень уж заманчиво выглядел большой самосвал с синей кабиной и оранжевым кузовом.

-Такое ещё заслужить надо, - оттащил его за рукав Колька.

Нет, Костик, в общем-то, и не спорит, отцу же видней. Раз он говорит, что не заслужил, значит, и правда, не заслужил. Раз говорит, что заработал ремня, значит, так оно и есть, и нечего тут раздумывать над причинами, надо идти и лечь на диван. Самому лечь, чтобы отец хотя бы за ухо не тащил. За ухо уж совсем как-то не хотелось.

-Я кому сказал?! - Колька шлёпнул сына, всё-таки выкрутил ухо и подтащил к дивану.

Костик старался ничего не перепутать. Он положил на середину небольшую подушку - новое правило, которое не так давно ввёл отец, когда шлепки ладонью заменила порка ремнём; потом снял джинсы, спустил трусы и принялся укладываться, пристраивая думку себе под живот. Колька готов был бесконечно смотреть на приготовления перепуганного мальчишки. Он видел, что Костик едва сдерживал рыдания, которые уже собрались у него в груди и готовы вот-вот вырваться наружу, как только первый жгучий удар полоснёт голую жопу, и поэтому не спешил начинать порку, наслаждаясь беспомощностью сына и своей безграничной властью над ним.

-Согласен, что заслужил ремня? - Колька спускает трусы к щиколоткам и кладёт руку на спину Костика. Костик, уткнувшись лицом в сложенные руки, еле слышно отвечает:

-Да.

-Не слышу! - Колька размахивается и впечатывает ремень в пока ещё белые ягодицы сына.

Легкие Костика разрываются пронзительным воплем:

-Даааааа

Дальше Колька порет молча, его всегда берет досада, что надо сдерживать руку и ограничивать количество ударов, когда хочется хлестать и хлестать, наслаждаясь запредельной болью и восхитительной песней детских слёз. Костик воет в диван, дергаясь и вскидывая ноги после каждого удара. После порки и угла он под чутким руководством отца примеряет новые вещи: белую рубашку, чёрные брюки, жилетку и бабочку. Костик джентельмен.

За два дня до выпускного Кольке позвонил неизвестный номер, и возмущённый женский голос на другом конце провода, не давая вставить и слова, принялся обвинять его в халатности и безответственности.

-Из-за вашего ребёнка у нас весь праздник срывается! Вы что, не можете шесть строчек стихотворения выучить?!

Колька отбил звонок.

-Чёрт! Стих! - похлопав себя по карманам, он достал сложенный вчетверо листок.

-Костя!

Костик вошёл в комнату, молча смотрел на отца. Колька развернул листок и тряхнул им в воздухе.

-Ты когда собирался это учить?

-Ты же сказал, выучим, успеем, - тихо бормотал готовый разреветься Костик.

-Штаны снимай.

Костик вжимался лбом в упёртые в стену руки.

-Воспитателям - "Спасибо!"
Научили нас всему!

Стежок ремня заставил его подняться на цыпочки.

-Повторяй!

Колька хлестал ремнём после каждой строчки.

-Повторяй! Ещё раз повторяй!

Актовый зал детского сада был готов к празднику. На шторах песочного цвета и тут, и там колыхались воздушные шарики, готовые взлететь высоко в небо, стоит только отвязать нитку от булавки. Красивые нарядные дети стайкой толпились у входа, дожидаясь, пока зазвучит торжественная музыка, под которую они войдут внутрь и займут каждый своё место. Колька, сидя в предпоследнем ряду на низком детском стульчике в окружении надушенных мам, ковырялся в телефоне.
Под команду Алевтины Юрьевны дети вошли в зал и встали полукругом. Костик нервничал, ища глазами среди зрителей отца.

-Дети, давайте посмотрим на наших гостей, помашем им и улыбнемся, - скомандовала воспитательница.

Дети заулыбались, загалдели, радостно замахали руками, умиленные родители тоже махали в ответ. Костик тоже улыбнулся и помахал, глядя поверх голов на надпись «До свидания, детский сад!».

-А теперь - начнём наш праздник, - закругляющим движением руки Алевтина Юрьевна завершила процесс приветствия.

В зале воцарилась тишина.

Поочерёдно дети выходили в центр зала и читали стихи. Щёлкали затворы фотоаппаратов, зрительный зал превратился в сплошную стену смартфонов с включёнными видеокамерами. Стихи сменяли песни, танцы, потом снова стихи. Когда дошла очередь до Костика, он вышел на середину и бодрым голосом продекламировал:

-Воспитателям спасибо, научили нас всему, - и замолчал. Слова стихов в голове Костика перемешались со словами песен, и он никак не мог из этой чехарды выбрать нужные.

-Будем… - шёпотом подсказывала Алевтина Юрьевна.

«Будем», - очень хотел бы повторить Костик, только вот язык как будто прилип к нёбу. С ужасом наблюдал он, как отец поднимается с маленького стульчика в предпоследнем ряду, расстегивает ремень, за три шага проходит весь актовый зал.

-Спусти штаны!

Костик отчаянно машет головой.

Нет! Нет! Это неправильно! Так нельзя! Только не здесь, только не при всех!

-Повторяй! - ремень с хищным свистом опускается на жопу Костика. И ещё раз, - Повторяй!

Щёлкают затворы, моргают смартфоны. Костик летит в кошмарную чёрную дыру боли и стыда.

-Забыл, разволновался, ничего страшного, - Екатерина Дмитриевна отводит Костика на его место. - Марина!

В центр зала вышла девочка в ярко-желтом платье. Праздник продолжается.

В заключительном номере выпускного, танце, отдаленно напоминающем вальс, дети кружатся парами. Костик и ещё несколько человек наблюдают за ними со стороны. Ну и пусть. Нисколько не завидно и не обидно. Зато им первым вручают воздушные шарики. У Костика красный с надписью «Поздравляю!»

-Все на улицу, дети, все на улицу! Берём шарики. Пока не отпускаем, не отпускаем! Только когда я скажу.

Толпа выпускников и родителей, как бурлящая лава несёт Костика по коридору и с крыльца. Вручённый где-то между песнями и стихами «Набор первоклассника» и «Альбом выпускника детского сада» так и норовят выскользнуть из рук, и всё-таки выскальзывают, когда, не удержавшись на ногах, подталкиваемый лавинной энергией всеобщей эйфории Костик летит через две ступеньки на чёрный пупырчатый асфальт.
Как будто выросший из-под земли Колька поставил сына на ноги, покрутил голову. Нос вроде не расквасил.

-Позорище.

Какая-то дама, шагнув назад и не заметив, наступила тонким каблуком на яркий глянцевый лист благодарности «За активное участие…»

-Ой! Прости, пожалуйста, - собрала и протянула Кольке вещи Костика.

Рубашка больше не белая, отряхивать коленки грязными руками бессмысленно, только сильней пачкать. Костик больше не джентельмен. Где-то высоко над деревьями летит красный воздушный шар.

-Все вместе, дети, дружно: «До свидания, детский сад!» и отпускаем шары. Три-четыре!

Костик уже не слышит этих слов. Еле-еле поспевая за отцом, он торопится домой. Бессовестный неряха, вечно делающий назло, дрянь и позорище - вот он кто. Сколько бы отец не тратил на него времени и денег, он все равно ничего не ценит, все превращает в гавно, такое же, как он сам.
И пусть из-за слёз совсем не видно дороги. Упадёт - его проблемы. Сам виноват. Так что нечего выть раньше времени. Ещё успеет, наплачется. Дома. Под ремнём.