Форум

Апокриф

Это был один из таких вечеров, когда оба они были в благодушном настроении и хотелось не извечного спора, а философской беседы.
Бог щелкнул пальцами, сотворил из воздуха амфору и кубок и налил себе нектара. Дьявол в ответ пробормотал заклинание, и на столике появилась бутылка французского коньяка. Собеседники чокнулись и выпили.

- И все же, как ты думаешь, почему люди такие жестокие, особенно со своими детьми? Вчера Гавриил принес мне новую сводку, и я просто поражен. Там учительница избила ребенка, где-то родители до смерти забили собственного сына… То тут, то там сплошное насилие… Признайся, это твои проделки? - спросил Бог.

- При чем тут я? - возмутился Дьявол. - Люди ведь созданы по твоему образу и подобию. Это твои создания, и ты несешь полную ответственность за их поведение. Ведь ты сам жестоко поступаешь с ними. Сначала ты, как зарвавшийся управдом, выгнал их из Рая, выдумав какой-то нелепый предлог. Потом устраивал потопы, испепелял Содом и Гоморру. А за что? Всего лишь за то, что люди предавались телесным удовольствиям. Разве это великий грех? Людям всегда нравилось этим заниматься. Они никого не убивали и не делали ничего плохого.
Ты вечно грозишь людям небесными карами, каким-то судным днем, концом света, дату которого ты сам никак не можешь окончательно назначить. Ты не хочешь даже вознаградить их в этой жизни. И ты всегда имел нехорошую привычку – вырывать из жизни самых лучших и достойных, обрекая их родных всю жизнь мучиться и страдать.
Тебе лень помочь больному ребенку, который ни в чем не провинился перед тобой, и ты цинично призываешь его родителей усерднее молиться, вместо того, чтобы просто щелкнуть пальцами и сотворить лекарство. А когда родители так и не вымолили у тебя здоровье или даже жизнь их ребенка, то ты тут же упрекаешь их в недостатке веры.
Зачем ты устроил несчастному Аврааму такое жестокое испытание, потребовав принести себе в жертву его собственного сына? Хорошо, что я случайно пролетал рядом и вовремя отговорил тебя.
В конце концов, ты даже своего собственного сына обрек на страдания, боль и муки, отправив его на Землю, отвечать за чьи-то чужие абстрактные грехи. Разве тебе не было его жаль? Вот так и люди, которых ты создал по своему образу и подобию, обрекают своих детей на страдания. И тоже за чужие грехи и ошибки. Даже не свои собственные. И родители хватаются за ремень и розги, чтобы дети отвечали за их собственные ошибки в воспитании, за ошибки учителей, общества. А потом отговариваются, что так завещал им ты. Нехорошо, дружище…

- Я тоже страдаю, когда мне приходиться карать людей, - возразил Бог. - И родители так же страдают, когда им приходиться карать и наказывать своих детей.

- И посмотри на себя! – воскликнул Дьявол. Ты стар и сед! А я молод и красив. Твои страдания преждевременно состарили тебя, отложив отпечаток в твоей душе. Так же и родители, наказывая своих детей, сами того не замечая, ранят свои души. Не говоря уж о том, как они ранят души своих детей. Ты знаешь, недавно я бродил в Интернете… Забавная штука, я тебе скажу… Так вот, некоторые люди делают Форумы о порке детей. Тут же находятся множество других людей, которые сутками сидят на Форумах и спорят между собой, нужны ли телесные наказания. Все истину не найдут. Они убеждают друг друга, что спорят о воспитании детей и никак не хотят признаться, что все они залечивают шрамы, которые остались у них с детства после наказаний и которые они сами наносят себе, продолжая наказывать своих детей.

- Да? – с интересом спросил Бог. И какому же выводу пришли эти спорщики?

- Да ни к какому. Они никогда не придут к согласию. Решить вопрос о полезности телесных наказаний так же невозможно, как найти смысл жизни. Им просто нужно говорить об этом.

- А сам-то ты? – помолчав, спросил Бог. - Соблазняешь людей мнимыми благами, а потом забираешь их души?

- Зачем мне их души! – фыркнул Дьявол. - Что я буду с ними делать и где их хранить? Я действую сугубо на договорных условиях. По принципу равенства. Если бы ты знал, сколько людей сидит у меня на Договоре. Да и просят-то они самую малость. Кто удачливость в бизнесе, кто долголетие и здоровье, кто тихую семейную гавань. И все это я им даю. Сразу и по месту их пребывания. А не так, как это обещаешь ты – блага и райскую жизнь где-то в далеком необозримом будущем, таком далеком, что скорее Солнце погаснет, чем оно наступит. Да и многие уже смекнули, что надеяться на долгосрочную прописку в Раю им не стоит, несмотря на их праведную жизнь. Ведь ты уже выгнал однажды оттуда местных обитателей… Вдруг у тебя опять «настроение» будет.

- Договор… Кровью… - брезгливо скривился Бог. - Это не эстетично.

- О чем, ты дружище? Какая кровь? Договор давным-давно подписывается Паркером с золотым пером. Правда, один хитрец – политикан хотел обмануть меня, и попытался подписать договор шариковой ручкой с исчезающими через время чернилами. Я наказал его. Вместо кресла, о котором он просил, сделал так, что теперь он раздает политические агитки на улице, сам не веря в то, что там написано. Вполне справедливо. Со мной нужна честность. Тогда и я буду честен. Я отношусь к людям, как к партнерам по договору. Ты держишь людей на страхе перед твоей карой. Я - честным договором. А страх разрушительная и порочная эмоция. Он разрушает Личность.
Ты знаешь, что твои чиновники на Земле называют людей овцами, а себя пастырями? Кому понравится, что его считают овцой, которая нуждается в выпасе и контроле?

- Да? – нахмурился Бог. - Я не давал своим чиновникам таких полномочий. Насчет овец.

- А ты вообще мало приглядываешь за своими наемными работниками. Они творят то, что считают нужным. Разъезжают на дорогущих авто, живут в роскоши, пьют коллекционные элитные напитки. Не то, что ты сам. И, кроме того, предаются разврату. Говоря при этом о святости и поучая людей жить скромно.

- Да??? – загрохотал в гневе Бог. - Я покараю их за это!

- И, более того, твои наемные работники на Земле уже давно находятся в коррупционных связях с твоими же архангелами, – мстительно и с явным удовольствием проговорил Дьявол.

Бог удрученно замолчал. Протянул руку к бутылке коньяка, и нарушив свой обет вечной трезвости, выпил полный бокал.
- Хорошо, я понял твою позицию с договором. А что потом? Потом подписавшие его за мимолетные блага в этой жизни будут расплачиваться вечно адскими муками?

- А с чего ты взял, что я заставляю кого-то потом расплачиваться? – хитро подмигнул Дьявол. - Ведь это же ты сам убедил людей в этом. Вот они и верят. Ты ведь даже сам не был на моей половине. Придумал себе какие-то адские сковороды, чертей, вечные муки. А ведь у меня, на моей половине, вполне цивильно и культурно. Никаких «пыточных». Несколько увеселительных и питейных заведений, парочка борделей. В общем есть, где провести приятно время тем, кто был при жизни со мной в договорных отношениях.

- А Гитлер, Сталин и другие тираны? Маньяки? Они тоже были на Договоре с тобой?

Дьявол поморщился.
- Это были беспредельщики. Никакого договора я с ними не заключал. Хотя они неоднократно слали мне оферты о заключении. С таким контингентом я не имею никаких дел. Где они сейчас и что стало с их душами, я не знаю. На моей половине их нет. Если их нет у тебя тоже, то значит их душ, вообще, нигде нет. Распылились на атомы. Наказание вечным небытием – самое тяжкое наказание.

Собеседники снова чокнулись и выпили.
- Давно ты захаживал к Аллаху и Будде? Что там у них нового? Ты же знаешь, что мы не общаемся. Рассказал бы последние сплетни, - спросил Бог.
- Скажу по секрету, дружище. Аллах тот еще сексист. Да к тому же имеет проблемы по мужской части. Этим и объясняются все его заморочки с чадрами и свинским отношением к женщинам. И его россказни о сорока гуриях в Раю. Это его собственные несбыточные мечты. Мы глубоко разошлись с ним во мнениях. Что может быть прекраснее красавицы? Женщина – самое удачное творение Природы.
А Будда… Он не нуждается ни в чьем обществе. Ему хорошо самому с собой. Он не то, что мы – делаем вид, что враждуем, а сами скучаем друг по другу и временами наслаждаемся взаимными беседами…
Они снова выпили. Им было приятно в обществе друг друга.

- А расскажи мне, – попросил Бог. – Что пишут те люди на тех Форумах… Признаться, они меня весьма заинтересовали!

Апокриф второй. И предпоследний.

Они сидели вдвоем с матерью у кровати Отца. Прощались. Мать, Сын и Отец.

Потом – все... Шаг. Еще. Еще. Все легче и легче. Все невесомее. Все свободнее… Отец, который уже не был Отцом, а был просто Человеком, легко шагал по дороге. С чувством исполненного Долга. Он все правильно сделал в жизни. Выполнил Миссию. Вырастил сына. Ведь это же главное. Посадить дерево и построить дом могут многие. А вот вырастить сына – это архисложно. Любил жену. Ему не в чем винить себя. Потому и шагалось легко. За спиной не было тяжести груза.
Коридор. Тоннель. Свет. Нет времени и пространства. Примерно этого он и ожидал. Был уверен, что так и будет. Он верил, что так будет. А ведь каждому воздастся по вере его.

Занятый своими мыслями и воспоминаниями, Человек неожиданно уперся в дверь. Обычную кожаную дверь, обитую дерматином. Казенного темно-зеленого цвета. На двери табличка. Строгая и немногословная. «БОГ». Не ведая страха и сомнений, Человек взялся за ручку и сделал шаг вперед.
Простой кабинет, без излишних изысков. Никакой роскоши. Без окон. Вместо них картины. Две. И стеклянная стена в коридор. Одна. Кофемашина. Компьютер. Шкаф. Кресло на колесиках. И человек сидящий за столом. Владелец кабинета. Бог.
«Немного не так, как я себе это представлял, - несколько смущенно подумал Человек. - Но ведь это неважно. Это всего лишь Форма. А важна Суть. Главное, что я сейчас пойму Суть и Истину».

- Я рад тебя видеть, Человек. И вижу, что ты тоже искренне рад встрече со мной.

- Да. Я не боялся и не боюсь встречи с тобой. Мне не в чем каяться. Я все делал в жизни правильно.

- Тебе это только казалась. Ты был в плену своих иллюзий и представлений о правильности того или иного поступка или мысли. Но хуже то, что ты навязывал свои представления о правильности своему сыну. Навязывал силой. Ты бил его. И с каждой следующей поркой, любовь твоего сына к тебе становилась меньше. Это только легенда, что Эзоп ответил на вопрос, как выпить море. Выпить море невозможно. Но его можно испарить. У твоего сына было море любви к тебе. Огромное море. Но с каждой новой поркой, одна капля из этого моря испарялась. Бесследно. Пока море не испарилось до конца.

- Ну и что же? Пусть Любовь сына испарилась. Я был готов к этой жертве. Более того, я сознательно шел на нее. Но я воспитывал его правильно. Разве это не стоило того? Какие-то порки, какие-то морские капли… Я не понимаю тебя. То, что я наказывал его – это было справедливо. Я наказывал его за дело. За проступки. За вину. О чем ты?

- И снова, ты в плену иллюзий, малыш... Своих собственных иллюзий. Ты часто наказывал его по надуманным поводам. Необоснованно. Чересчур сильно и жестоко. Унизительно. Ты считал, что поступал правильно, но ты ошибся в главном. Ты неправильно расставил приоритеты. Главное во Вселенной – это Любовь. Неважно кого и к кому. А вот Любовь сына ты и растерял. У него остались раны в душе. Возможно, он хотел бы прожить свою жизнь иначе. Так, как сам хотел. А не так, как ты желал ему этого. Ты давал ему. Но и отнял.
С каким грузом за спиной сейчас ты пришел ко мне? Куда мне отправлять тебя? Ты думаешь, что я Судья? Нет. Я никого не сужу. Я только Тот, кто открывает двери. Направо то, что люди называют Раем. Налево – Адом. Но пребывание там требует оплаты. За все в жизни нужно платить. И после смерти тоже. Нет, не материальной оплатой, разумеется. Духовной. Я не всесилен и не могу делать из ничего что-то. Я не пользуюсь энергией звезд, чтобы поддерживать огонь под адскими котлами и цветение Эдемского сада. Да и нет никаких котлов и садов. Все это лишь условные представления людей, причём, в корне неверные. То, что там есть – непостижимо для непобывавшего там. Словами объяснить это невозможно.
Те, которые пришли ко мне с Любовью своих близких, их памятью об ушедшем и благодарностью к нему – отправляются туда, что вы называете Раем. Те, которых после смерти ненавидят и проклинают – в другую сторону. Но они могут находиться там, лишь пока остаются эмоции людей в отношении них. Пока их любят и помнят, либо, наоборот, ненавидят и проклинают. Когда любовь, память либо ненависть и проклятия уходят, со сменой поколений либо просто с угасанием, я даю Человеку новое рождение. Новый шанс.
А ты? Что есть у тебя за спиной? Любовь сына к тебе ты испарил своими унизительными порками и наказаниями. Насилием. Его болью. Его стыдом и слезами. Он не придет к тебе на могилу, не прижмется лбом к холодному мрамору, не будет шептать тебе что-то, в надежде, что ты слышишь его…
Так куда же мне отправить тебя? Направо или налево? Чем ты будешь оплачивать свое пребывания там?

- Но я... Я думал... Я хотел, чтобы было правильно. Как лучше… – растерянно проговорил Человек.

- А кто знает, как правильно и лучше? Тогда ты был уверен, что знаешь. А оказалось, что нет. Этого не знаю даже я. Поэтому я и не Судья. А всего лишь Тот, кто открывает Двери. А куда идти и чем оплатить вход – каждый выбирает сам. Каждодневно. Когда твоему сыну было 5 лет, ты сделал определенный выбор. И считал его безусловно правильным. И всегда поступал в соответствии со своим выбором. И вот ты здесь. Так как же я могу открыть тебе Двери, если у тебя ничего нет за спиной?

- А что же дальше? – проговорил Человек. У него не было страха. Было лишь мучительное желания понять, где и в чем он ошибся.

- Ничего, – спокойно проговорил Бог. Забвение. Самое страшное, что можно представить себе. Забвение. Небытие. Я не могу тебя никуда пустить. Ни в Рай, ни в Ад. И уже началась реакция распада. Неумолимая, как ядерный синтез. Даже я не могу остановить ее. Законы Вселенной не в моей власти. Вот и ты сейчас постепенно истончаешься, становишься прозрачнее, бесплотнее… Ты исчезаешь… Твой сын забыл тебя, а ведь только лишь его Любовь и Память могли бы тебе дать силы Быть…

Человек, который уже был зыбким облаком, по-прежнему не испытывал страха. Он испытывал сейчас радость, потому что, наконец, понял, где и в чем он ошибся. И вместе с тем, сожаление, что он упустил свой Шанс. Не на новое рождение, а тогда. Годы назад…

Апокриф. Последний.

Все имена, даты, события и совпадения НЕ случайны.

Он шел по дороге, вымощенной желтым кирпичом. С трудом вживаясь в непривычное для него, неуклюжее человеческое тело. Такое нелепое. Уже четыре раза Он пытался предупредить людей. Об опасности. Уберечь. Но все те четыре раза Он был уполномочен. А сейчас он действовал по собственной инициативе. На свой страх и риск. Но Он рассчитывал, что этот риск будет оправдан.

Вдали показался дом, и Он заспешил к нему. Там наверняка есть люди. Сейчас Он все объяснит им, поговорит, и они все поймут. И предпримут необходимые меры. Тогда, ровно 92 года назад Он тоже предупреждал. На 4-х языках. Но никто не поверил и все сочли за шутку. Ну, ничего, теперь Он поговорит лично. И сам все объяснит. Люди не могут не понять, если говорить в глаза в глаза. А не безлично вещать по радио.

Подходя к дому, Он услышал какие-то странные, очень неприятные звуки. Режущие слух, словно что-то противоестественное, не имеющее право на существование. А пройдя еще несколько десятков шагов, он увидел открывшуюся перед ним картину. Во дворе стоял Человек. Между ног он держал Маленького Человека, который стоял на коленях. В правой руке у Человека было что-то длинное и темное, гибкое, он мерно поднимал и опускал руку с этим предметом на раздетого Маленького Человека.
«Вот что это за ужасные звуки. Это крик. Крик боли и ужаса!» - озарило Его, потому как с каждой минутой, проведенной в этом мире, он вбирал из Эфира знания о нем. Он коснулся своим разумом разумов Человека и Маленького Человека, почувствовал их мысли и эмоции, и отшатнулся, ощутив тошноту и отвращение к происходящему. Человек испытывал злость и злорадство, ощущения своего превосходства и желание причинить боль и страдания Маленькому Человеку. А Маленький Человек ощущал боль, очень-очень много боли, страх, ужас, стыд и унижение. И мучительное ожидание – когда же кончится эта ужасная пытка и его отпустят, ведь это длилось уже так долго.
Он уже хотел бросится к Человеку, схватить его за руку, остановить его, но тот внезапно остановился сам и разжал ноги-тиски. Маленький Человек с трудом поднялся.

Превозмогая еще не прошедшую боль и тошноту от увиденного, Он подошел к Человеку. Посмотрел на обоих. На лице Человека было довольное выражение, а из глаз Маленького Человека по щекам стекали капли.
«Наверное, это роса. Та, которую я видел, когда шел. На цветах и листьях», - подумал Он. Но снова прикоснувшись разумом, Он понял, что это не роса. Роса – дарующая, питающая, чистая, хрустальная, а это… Другое… Иссушающее, невольное и соленое. Злое. «Это слезы», - внезапно понял Он.

- Ты кто? – спросил Человек.
- Ну… Можешь звать меня Никомо. Да… Здесь меня знают именно под этим именем… - ответил Он. А как зовут тебя?
- Петр, – произнес Человек. А это мой сын. Его зовут Амадеус. Дурацкое имя, по правде говоря. Но жена так захотела.
- Ты любишь своего сына? – спросил Никомо.
- Ну, разумеется. Даю ему все, что нужно. Сыт, обут, одет. Не хуже других. А то и лучше.
- Что ты делал сейчас? – решился задать вопрос Никомо.
- Как что? Воспитывал сына. Как все воспитывают. Выпорол его за двойку. Я, вообще-то, кремень в воспитании. Строг.
- За «двойку»? Зачем? Если твой сын чего-то не понимает, нужно объяснить ему.

Петр смущенно почесал голову.
- По правде говоря, я не очень-то разбираюсь в этом, чтобы ему объяснять. На это есть другие люди. Чтобы объясняли и учили его.
- А они любят твоего сына?
- А они не обязаны любить его. Они обязаны учить. Они сказали мне, что Амадеус учится плохо, и поэтому я его выпорол. Чтобы учился лучше.
- То есть, это ваше совместное решение? – изумился Никомо. - Ты порешь сына за то, чего на знаешь сам, по указанию тех, кто его не любит?

Петр снова почесал голову. Теперь уже раздраженно.
- Все так делают. Это правильно. И вообще… Так говорится в Библии… Что нужно пороть.
- Что такое Библия? Кто ее написал?

Петр задумался, подняв глаза к небу, словно надеялся увидеть там имя автора, название издательства и тираж. Ничего не увидев, он посмотрел на Никомо и проговорил:
- Ну… Это Книга… Мудрая… Нужно просто делать то, что там написано. Там лучше знают. И не сомневаться. Так принято. Так всегда делали и это правильно. Мудро.

Он сделал паузу, вспоминая что-то, и наконец выудил из глубин памяти:
- Толкованию и сомнению то, что там написано, не подлежит.
- Все подлежит сомнению и толкованию, – снова удивился Никомо. - Только так может родиться Истина.

Он подключился к Эфиру, поймал нужную информацию и продолжил:
- Там и когда я предупреждал людей в первый раз, женщинам было принято всходить на костер за умершими мужьями. А во второй раз – было принято приносить людей в жертвы выдуманным Богам, вырывая человеческие сердца. В третий раз – одним человеком было решено, что людей можно насильно семьями переселять в холодные края, отбирая у них все вещи и имущество. Но ведь сейчас так не делают. А в твоей Библии написано также, что детей можно продавать в рабство. И так делали. Но ведь сейчас это кажется диким. Почему же ты веришь в остальное, что там написано? Про порку детей?

- Потому что там написано. И так всегда делали. Никто не умер. Значит это правильно. Нечего выдумывать! – отчеканил Петр.
- Но ведь Амадеусу больно. Очень. И стыдно. Зачем ты умышленно причиняешь ему боль и стыд? Ведь ты же любишь его?
- Чтобы лучше запомнил. Так лучше запоминается. Через боль и стыд.
- Не через Любовь и Нежность? – уточнил Никомо.
- Нет. Это все нюни. Именно через боль и стыд.

Никомо молча смотрел на Петра и Амадеуса. И ощущал, как Петру неудобно в своем теле. С каждым днем все неудобнее. И что Петр чувствует зависть к Амадеусу, которому, напротив, было легко и приятно в своем теле. В глазах Амадеуса он видел любопытство, радость от существования в этом мире, от того, что он дышит и живет. И видит Небо. А в глазах Петра он не видел ничего.

- А по какому праву ты порешь сына? – спросил он.
- Как по какому? – удивился Петр. – По тому праву, что я его родил. И должен воспитывать.
- Смотри. Вот растет травинка. Ты ее не сажал. Она выросла сама. Но ты срываешь ее, не задумываясь. А вот ползет муравей. Не ты его родитель. Но ты топчешь его, не испытывая сомнений. О каком же праве родителя ты говоришь? Ты просто считаешь, что можешь делать все, что хочется тебе.
- А вот и не только, – торжествующе заявил Петр. – Еще и потому, что я мудрее, и мне виднее, как правильно.
- Твой сын видит цветные сны. А ты нет. Ты забыл уже, как это – видеть цветные сны. Твой сын еще помнит свои предыдущие рождения и всю мудрость прожитых жизней. А ты позабыл это. Твой сын видит параллельные миры. А тебе это уже не дано. Твой сын радуется жизни, а ты уже навсегда лишен этой радости. Так в чем же ты мудрее его?

Петр раздраженно смотрел на Никомо, не понимая, что тот от него хочет.
- Я сейчас позову других людей, – угрожающе произнес он. – И они научат тебя уму-разуму. Чтобы ты не учил моего Амадеуса неправильным вещам.
Никомо пристально взглянул на Петра, и тот окаменел. Превратился в то, чем он и был на самом деле. Всегда.

А Никомо взял Амадеуса за руку и произнес:
- Пойдем, малыш. Пойдем в мой мир. Там нет насилия и зла. И боли. Я ошибся. Не нужно было предупреждать людей. Они не заслуживают этого. Но я вернусь сюда еще один раз. И заберу всех. Таких как ты. А другие, такие как Петр, а взрослые все такие, останутся здесь. И пусть будет то, что должно случиться.
Малыш Амадеус доверчиво взял Никомо за руку и они пошли вместе по дороге, вымощенной желтым кирпичом… Обратно…

Искренняя благодарность г-ну Эдмунду Шклярскому и группе "Пикник" за чудесную музыку и стихи.